Ценные книги ссср: Старые советские книги по цене дома. Сколько на этом зарабатывают?

Каталог редких книг, редкие книги

Каталог стоимости редких книг СССР

В настоящей категории собраны наиболее интересные и редкие книги СССР. Основной критерий выбора книги – соотношение тиража и спроса, оформление книг, их сохранность. Учитывая, что покупку книг в нашей стране в то время осложнял небывалой дефицит, назвать редкой по тем временам книгу можно практически любую, пожалуй, за исключением Политиздатовской. В свое время даже имел место анекдот: — А зачем, любезный, складу издательства Политической литературы сторож? Никто их даром не возьмет!

В настоящей категории помещены прижизненные издания Троцкого, Бухарина, Зиновьева, иллюстрированные сочинения 1920-1950-х годов. Также в редкие книги помещены издания Академия. Большая часть книг, попавших в раздел редких книг СССР имеют отличную и очень хорошую сохранность. Иная сохранность будет отмечена отдельна. Мы также с удовольствием примем от Вас на реализацию книги из данного раздела – редкие книги СССР, возможно, приобретем их за наличный расчет.

Здесь наряду с уничтоженными книгами (Троцкого и др.) помещаются первые и наиболее редкие книги Советских Серий (с большой буквы) – Библиотеки приключений и научной фантастики (рамки), Паутинки, Библиотеки Поэта, Военных приключений, ЖЗЛ, Литературных памятников и некоторых других.

В разделе редкие книги СССР размещены книги с автографами авторов, подтвержденные экспертизой и оставленные на книгах времен 1918-1991 гг.

Книги из раздела диковинные издания, находки коллекционеров советской эпохи послужат прекрасным украшением Вашей библиотеки

Купить редкие книги СССР Вы можете в соответствующем разделе на данной странице – 1. Нажав кнопку Купить; или 2. Купить в один клик (оставив номер телефона и электронную почту).

Большая часть настоящих изданий находится в Каталоге-прейскуранте на покупку и продажу антикварно-букинистических книг и не всегда имеется в наличии даже в крупных магазинах и интернет-магазинах, однако, есть в наличии на сайте Kniganika.ru

Самые дорогие и редкие книги СССР

Дорого могут стоить не только дореволюционные произведения в кожаных переплетах, за которыми гоняются букинисты. Некоторые коллекционеры готовы выложить невероятные суммы за ценные издания советской эпохи. Поэтому, если у вас есть библиотека, не спешите выбрасывать или отдавать за бесценок имеющиеся, но ненужные вам произведения – возможно, среди них будут те, которые принесут вам огромный доход.

Какие советские книги самые дорогие?

Во времена Советского Союза было написано и издано немало книг различной тематики. И самыми дорогими из них сегодня считаются те, которые были запрещены в те времена. Пальма первенства среди таких изданий принадлежит работам Льва Троцкого. В 30-е годы прошлого века работы Троцкого тщательно и повсеместно уничтожались, тиражи изымались из библиотек, а если у кого-то дома была найдена книга этого автора, владельца могли отправить на 25 лет в тюрьму или вовсе расстрелять.

Помимо работ Троцкого в запрещенные авторы попали Зиновьев, Раковский, Бухарин и другие репрессированные революционеры. Запрещенной была книга Бориса Пастернака «Доктор Живаго». Также этот список можно продолжить Михаилом Булгаковым с его «Мастером и Маргаритой», Корнеем Чуковским с «Крокодилом» и Михаилом Зощенко с изданием «Перед восходом солнца».

Цена советской книги складывается с учетом того, сколько экземпляров насчитывает издание. Также имеет значение размер тиража, как оформлена книга и в каком она состоянии. Если есть автограф автора, подлинность которого подтверждена соответствующей экспертизой, то стоимость книги значительно увеличивается.

Есть книги, которые выпускались ограниченными тиражами, а некоторые издания вообще уничтожались, и лишь единственный экземпляр удавалось сохранить. Такие издания стоят немалых денег. К примеру, очень дорого стоят книги издательства «Мусагет». Оно было закрыто в 1917 году, успев за свою работу выпустить в свет 44 книг с тиражом, не превышающим 3000 экземпляров. Поэтому изданные им произведения считаются библиографической редкостью и очень высоко оцениваются.

Перечень самых дорогих книг советской эпохи

Предлагаем познакомиться с перечнем книг, которые были оценены в целое состояние:

1. Алексей Крученых, «Замаул 4». Была издана в 1920 году. Автор ее – экспериментатор в живописи и поэзии. Ушла с молотка на аукционе в 2005 году за 105000 долларов.
2. Марина Цветаева, «Царь-девица». Поэма вышла в свет в 1925 году. Этот тираж конфисковали в издательстве, но сохранился один том, в котором Цветаева оставила свой автограф. Сохранившееся до наших дней издание ушло с аукциона по цене 88000 долларов.
3. Борис Пастернак, «Избранное». Издана в 1948 году. Тираж, который готовился к изданию, был уничтожен. Сохранились лишь единичные экземпляры. В 2018 году собрание ушло к коллекционеру за 77000 долларов.
4. Федор Достоевский, «Бесы». Издана в 1935 году. Выпущенный тираж был конфискован в типографии, но несколько экземпляров нашли своих читателей. В 2016 году издание продали на аукционе за 53000 долларов.
5. Нина Оболенская (псевдоним Шафран Хебе Хабиас), «Стихетты: Беспредметники». Издана в 1922 году. Поэтесса выдала миру нечто новое, малопонятное для современников и потомков. Тираж ее уничтожили, но один экземпляр сохранился. Он ушел с молотка в 2017 году за 24000 долларов.
6. Михаил Булгаков, «Дьяволиада». Была издана в 1925 году. В 2015 году ушла с молотка за 21500 долларов.
7. Владимир Маяковский, «Что такое хорошо и что такое плохо?». Издана в 1925 году. Эту книгу не запрещали, но стоит она немало из-за того, что является первым изданием известного произведения. Первая цена, по которой выставлялась на аукционе – 5500 долларов.
8. Ильф и Петров, «12 стульев», «Золотой теленок», «Одноэтажная Америка», Издавались в 1938-1939 годах. Книги, завораживающие кожаным переплетом, золотым тиснением и подписанные рукой автора, экспертами оценивались в 2900 долларов.
9. «Дом, который построил Джек». Перевод Самуила Маршака 1925 года. Это одна из тех редких книг, которые сохранились с советских времен. Была продана на аукционе за чуть более 1500 долларов.
10. Лев Троцкий, «Политические силуэты», 7-ой том. Издана в 1926 году. Это издание имеет не художественную, а историческую ценность. От немалого тиража сохранилось лишь несколько экземпляров. Книга была продана за 1000 долларов.

Настоящие ценители раритетной литературы готовы выкладывать баснословные суммы за нужные им произведения. Поэтому стоит убедиться, что среди стоящих на вашей полке книг нет представленных в этом списке.

Самые дорогие книги СССР: стоимость уникальных экземпляров

Поколение людей, родившихся и воспитывавшихся в Советском Союзе, еще помнит социалистические традиции. Наличие библиотеки в квартире — одна из таковых. В те времена люди покупали и хранили бумажные книги, так как они были доступными. Иногда старые фолианты просто сдаются в макулатуру, что в корне неправильно. Лучше узнать стоимость книг, изданных в социалистический период, попробовать их продать через букинистический магазин или Всемирную сеть. Мало кто знает, что самые дорогие книги изданы в СССР, их стоимость порой достигает сотен тысяч за экземпляр.

Ценные книги СССР

Дорогие книги государств Советского Союза покупают и за рубежом, сколько они стоят зависит от индивидуальных характеристик экземпляра.

Детские книги СССР

В Советском Союзе выпускалось много произведений для детей и подростков. В 20–30-е годы прошлого века самыми издаваемыми писателями были Корней Иванович Чуковский (его произведения иллюстрировал Владимир Михайлович Конашевич) и Самуил Яковлевич Маршак (Владимир Васильевич Лебедев создавал иллюстрации к его произведениям). Тандем гениальных писателей и прекрасных художников позволил создать произведения искусства. Они до сих пор удивляют как русских, так и иностранных читателей.

Другие детские книги начала ХХ века, которые оформлялись этими иллюстраторами, сейчас оцениваются знатоками высоко. Ведь прекрасные рисунки отлично вписались в произведение для детей, сформировали их представления о героях и положительно повлияли на воображение советских малышей. Они отличаются выразительностью. Герои картинок как будто живые. Кажется, через мгновение они задвигаются и заговорят с читателем о сюжете произведения.

Как оценить книги СССР?

Существует несколько критериев оценки:

1. В первую очередь учитывается год издания. Дороже стоят старые и вышедшие в свет при жизни автора книги.
2. Качество переплета и его сохранность тоже имеет значение. Сафьяновые с золотыми буквами и цельнокожаные переплеты ценятся больше всего.
3. Объем тиража определяет ценность фолиантов. Чем он выше, тем меньше денег можно выручить.
4. При продаже нескольких томов важно, чтобы они все были в наличии. Если не хватает хотя бы одного тома, то такой комплект вряд ли заинтересует кого-либо из покупателей.
5. Дарственные надписи или автографы известных людей того времени значительно увеличивают ценность фолианта.
6. Если у экземпляра сохранилась суперобложка, то его цена повышается в два или в даже в три раза.
7. Наличие иллюстраций, выполненных знаменитыми художниками, повышает ценность книги.

Ценные книги СССР

Сохранность влияет на стоимость книги

Важна и сохранность экземпляра в целом. Снизят стоимость фолианта:

1. Отсутствие страниц, в то время как небольшие повреждения текста и пометки на полях не скажутся на цене.
2. Плохое состояние переплета.
3. Потерянные приложения в виде карт, двигающихся иллюстраций, прикладной одежды и так далее.

Критерии раритета

Современный рынок антиквариата выдвигает определенные требования к раритетным изданиям. Какие же книги прошлого столетия ценятся больше всего?

1. Редкие и уникальные экземпляры. В этом случае критерием, влияющим на стоимость, становится размер тиража, оформление фолианта и степень его сохранности. Учитывая то, что в СССР дефицит распространялся и на книгопечатание, многие экземпляры сейчас считаются эксклюзивными.
2. Прижизненные издания трудов репрессированных революционеров, таких как Бухарин, Троцкий, Зиновьев.
3. Некоторые экземпляры советских серий, например, «Библиотека приключений и научной фантастики», ЖЗЛ, «Библиотека поэта», «Литературные памятники», «Военные приключения».
4. Экземпляры с автографами поэтов и писателей, подтвержденные экспертизой.

Кроме того, некоторые дотошные покупатели проверяют документальное подтверждение для каждого экземпляра. Они объясняют это тем, что благодаря распространению типографий можно без проблем напечатать подделку.

Редкие книги СССР, стоимость каталога на аукционе Соберу.ру

Подыскиваете интересные книги СССР? Или решили выгодно продать имеющиеся экземпляры? Всегда к Вашим услугам интернет-аукцион Соберу.ру! Все задачи у нас решаются максимально просто, комфортно и без проблем! Каталог содержит много всего ценного, например, старинные книги или старые издания и др.

Книгопечатание в СССР

Известно, что на протяжении 1918-1963 годов в Стране Советов было выпущено 1000000 825,8 тыс. изданий, общий тираж которых составил 27,5 миллиардов экземпляров. Согласно подсчетам ЮНЕСКО, во всем мире ежегодно выпускается 5 млрд экземпляров, то есть в среднем получается менее 2-х экземпляров на одну душу населения. А вот в Советском Союзе приходилось на каждого жителя шесть новых изданий. При этом каждая из 4-х книг, печатавшихся в мире, — именно книги, изданные СССР.

У истоков великого советского книжного дела стоял В. Ленин. Вся его жизнь, научное и революционное творчество были неразрывно связаны с журналом, газетой и книгами. Ленин говорил, что для него печать была тем, с чем ему нравилось «носиться, будто с любимым детищем». Первые книги СССР купить сегодня очень сложно ввиду их редкости. Стоимость сохранивших образцов очень высокая.

Как развивалось книгопечатание в СССР

В Советском Союзе после 1917 года развитие книгопечатания столкнулось с проблемами перестройки и, главное, значительным расширением полиграфической базы, которая оказалась далеко недостаточной для удовлетворения растущей потребности в той или иной печатной продукции. Ленин поставил задачу перед Наркомпросом «…даже при нищете, в один год дать народу необходимые учебники, издания классиков всемирной литературы, современной техники, современной науки».

Полиграфические предприятия, работавшие в некоторых регионах, активно перестраивались и расширялись, однако преимущественно их заново создавали во многих автономных и союзных республиках. Подсчитано, что в 80‑е годы в Стране Советов действовало более четырех тысяч таких предприятий, которые выпускали печатную продукцию на иностранных языках и на десятках языков советских народов. Среди них есть редкие книги СССР, имеющие особую ценность.

Несомненно, Советский Союз был одним из самых читающих на планете. Тиражи изданий заметно превосходили нынешние. Так, сейчас серьезное исследование типографию покидает в количестве одной-двух тысяч экземпляров, а в советские времена не были пределом и 50 тысяч. Тиражи тонких книжечек для детей достигали одного или двух миллионов. В 1988 году в Союзе напечатали 1.15 миллиардов изданий художественной направленности. В их числе ценные и дорогие книги СССР, востребованные среди коллекционеров. Стоимость таковых, как правило, высокая.

Как оценить книги СССР

Чтобы оценить имеющиеся образцы и понять, редкие это книги СССР или нет, для начала нужно обратить внимание на их состояние и сохранность. Так, стоимость повидавших виды и значительно поврежденных «фолиантов», даже если существует спрос, будет невысокой. Любители антиквариата прежде всего гонятся за хорошим состоянием предметов, которые собирают, хотя бывают и редкие исключения.

Также следует попытаться как можно больше разузнать об истории издания. Порой необычная судьба ценится выше, чем содержание. Необходимо изучить:

• все имеющиеся надписи
• экслибрисы
• штампы.

Вполне можно обнаружить на старинных образцах автограф известного поэта, что в сотни раз увеличивает цены на книги СССР.

Следует представить, какое значение могло сыграть в истории культуры имеющееся издание. Очень высоко ценятся первые шедевры известных классических произведений либо научных работ, а вот многочисленные переиздания, даже «исправленные и дополненные», воспринимаются с прохладцей. Также гарантия высокой востребованности на букинистическом рынке – тот факт, что издание вышло еще при жизни автора.

Немаловажен внешний зрелищный эффект, создающийся экземпляром. Многие переплеты впечатляют своим изяществом, бывает даже вычурностью, поэтому издания относятся к категории дорогие книги СССР, стоимость которых более высокая.

Выгодных Вам продаж и покупок!

Какие книги можно считать редкими

Каждый коллекционер книг находит в них нечто, нужно именно ему. Что важнее: история книги или истории, рассказанные в ней? Гравюры или начертание букв? Книги завораживают. Об этом знают те, кто занимается букинистикой. Но не каждая книга будет уместна в коллекции. Порой даже мимолётный взгляд оценит, подойдёт издание в заданную экспозицию или нет. А иногда требуется придирчивый осмотр.

— Давно искал этот экземпляр, — скажет коллекционер, аккуратно раскрывая обложку иллюстрированного издания (он подметит и потёртость на корешке, и прерывистую линию золотой краски в прожилках тиснёной обложки, и пятнышко на одной из страниц, и приличную сохранность книги). — Состояние меня устраивает. Возьму!

Но всё может пойти и по-другому.

— Книга редкая, — оценит букинист, — однако я вижу, что обложка неоригинальная, переплёт сделан позже. Обложка ценится больше, чем блок страниц. Пожалуй, этот экземпляр мне не интересен. А что нам покажет томик на третьей полке? — он изучит титульный лист, а потом аккуратно пролистает несколько страниц, но вернёт книгу на место. — Не то издание: здесь иллюстраций меньше. Книга проходная, печаталась большим тиражом.

Затем букинист заинтересуется книжкой XVII века, перелистает страницу за страницей, подмечая каждый дефект. Ценность антикварной книги — это её история: бумага, которую сегодня уже не делают, чернила, которыми давно не пишут, шрифты, которые теперь не используют.

Как оценивают редкие книги?

Принципы оценки предметов коллекционирования похожи для различных направлений: нумизматики, филателии, бонистики, филокартии. Конечно же, и букинистика не осталась в стороне. Различные характеристики способны как резко увеличить, так и заметно снизить ценность той или иной книги. Рассмотрим некоторые из них.

Тираж как мерило ценности

Ценность коллекционного изделия сильно зависит от тиража. Чем он больше, тем цена скромнее. Справедливо и обратное. Например, Тургенев как писатель был известен, печатался большими тиражами, и даже прижизненные его издания не всегда могут заинтересовать букиниста. А ведь издания, вышедшие при авторе, берут охотнее, чем последующие.

Прижизненное издание Тургенева, 1880 г.

В СССР большинство художественных книг печаталось в огромном количестве. Тиражи измерялись сотнями тысяч. Например, «Поднятая целина» Михаила Шолохова 1984 года — 600 000 экземпляров! Если учесть переиздания, суммарные тиражи могли достигать миллионов. Исследователи подсчитали, что общий тираж пушкинских изданий периода 1918-1982 гг. составил 301,4 млн экземпляров. Но советскому читателю часто не хватало даже такого обилия.

А вот коллекционер избирательно заинтересуется многотиражными томами: ему нужно выловить в книжном море не маленького окуня, а королевского осётра.

Изначальный тираж книги может по ряду причин сократиться. Например, если он частично или полностью уничтожен, утерян, изъят или сгорел при пожаре. С 1918 года в Советской России объявили о сожжении «идеологически вредной» литературы и сильно проредили её: в чёрном списке оказались книги Платона, Канта, Лескова. Позднее началась атака даже на творения Чуковского. Существовал запрет выдавать Библию и другую религиозную литературу. Попавшие в «чёрный список» произведения постепенно списывались из фондов библиотек, порой сразу отправляясь в макулатуру. Удача, если редкие экземпляры такой книги окажутся в руках букиниста, который по достоинству оценит сокровище.

Как нумизмат собирает разновидности монет с едва заметными отличиями в рисунке штемпеля (шрифт букв, размер канта или расположение растительного элемента), так и букинист внимательно рассматривает несовпадения различных переизданий относительно печати и комплектации (вплоть до начертания букв). Что может его заинтересовать:

• Год издания. Он помогает составить хронологию переизданий, которые ценятся неодинаково. Иногда можно сразу понять ценность книги, зная дату её выхода в свет;
• Изменения в тексте, сделанные автором или редактором, литературоведами или критиками. Автор может исправить ошибки, написать новые главы или удалить часть текста. В переиздание могут поместить предисловие или добавить пояснения в виде ссылок;
• Количество иллюстраций, их авторство;
• Качество, материал бумаги, текста и обложки;
• Способ написания текста, особенности вёрстки и типографики;
• Тираж переиздания;
• Исторические события, связанные с данным изданием.

Интерес у коллекционера проявляется также к письмам и черновикам. В них отображается живой человек (писатель, поэт, критик), его мир, увлечения, работа, круг знакомых. Небрежно (или аккуратно) написанные письма переносят вдумчивого читателя в прошлую эпоху. Черновики дают подсказку об изначальной творческой мысли автора. Благодаря усердию исследователей материалы из жизни некоторых литературных деятелей скомпонованы, проанализированы, описаны, и теперь с ними может ознакомиться каждый. Например, пушкинские письма собраны в целые тома, а рисунки и исчёрканные черновики стали основой для литературоведческих книг.

Черновик стихотворения Пушкина

Но есть авторы, письма которых не так популярны. Чаще всего, о них мало кто знает. Если коллекционера заинтересует личность автора, он с радостью будет искать дополнительные материалы.

Сохранность книги

Книга новая, без повреждений? Реставрировалась ли она? Эти два вопроса определят её ценность. Она высока, если на первый вопрос ответят «да», а на второй — «нет». Больше всего ценятся экземпляры, дошедшие до нас в отличном виде с оригинальным оформлением.

Чтобы определить сохранность книги, нужно оценить:

• Состояние обложки, следы её бытования, изношенности. Насколько хорошо сохранилась краска, не стёрлось ли название, есть ли дефекты золочения. Каково состояние уголков, есть ли загрязнения обложки.
• Состояние блока страниц, целостность каждого листа. Может быть, страницы надорваны, вырвана часть листа или целый лист? Выпадают страницы или хорошо прикреплены к корешку?
• Состояние корешка. Важно, чтобы он был не оторван и не надорван, а также имел как можно меньше дефектов, полученных в обращении.
• Посторонние надписи и рисунки в книге. Если они сделаны рукой автора (например, дарственная надпись), то стоимость изделия может значительно возрасти. Если же это дело рук читателя, цена заметно упадёт.
• Наличие пятен, следов от влаги, состояние и читаемость текста, сгибы, помятости, следы изношенности. Любой из дефектов может серьёзно снизить ценность экземпляра.
• Состояние ляссе (узкая лента для закладки страниц), декоративного замочка, положенного изданию футляра и т.д.

Книга 1958 г. с умеренными следами бытования: есть потёртости и загрязнения. Обложка выглядит достойно. Большое количество иллюстраций

Книга 1958 г. с умеренными следами бытования: есть потёртости и загрязнения. Обложка выглядит достойно. Большое количество иллюстраций

В отличие от монет, использующих шкалу Шелдона, градацию сохранности книги выражают в процентах:

• 0-10% — износ книги небольшой, незначительные пятна и повреждения не мешают читать текст, все страницы на месте, блок хорошо закреплён, обложка целая, могут быть некоторые следы потёртости или частичное отсутствие золочения.
• 11-25% — оторван корешок. Есть разрыв листа. Либо лист имеет утраченные фрагменты. Остальные страницы целы.
• 26-50% — вырван лист, в том числе с иллюстрацией, выпадают тетради, корешок расхлябан.
• 51-75% — большое количество пятен, помятостей, разрывов и других следов износа как на обложке, так и внутри блока, что препятствует чтению. Нет более одного листа с текстом или иллюстрацией.
• 76-90% — оторвана обложка, вырвано или испорчено большое количество листов, есть выраженные следы бытования.

Книга обязательно должна быть с титульный листом, на котором обычно указаны:

• данные об авторе книги;
• место и год издания;
• название издательства;
• заголовок и подзаголовки книги.

Без титульного листа букинист, скорее всего, не станет рассматривать экземпляр. Конечно же, из каждого правила есть исключения, и особо ценные книги востребованы при наличии даже очень серьёзных дефектов.

Иллюстрации не только украшают

Иллюстративный материал нагляден. Рейтинг книги повышает понятный, чёткий текст с иллюстрациями, виньетками, орнаментами, буквицами, а также красивое изображение названия. Мешает восприятию книги устаревший или иностранный язык, а также плохо читаемый шрифт. Круг людей, готовых приобрести данное издание, уменьшается. Тем ценнее получить книгу с гравюрами, понятными человеку любой национальности и языковой группы.

Книга «Rafaello» на итальянском с цветными и чёрно-белыми иллюстрациями может заинтересовать и тех, кто не знает этот язык

Книга «Rafaello» на итальянском с цветными и чёрно-белыми иллюстрациями может заинтересовать и тех, кто не знает этот язык

Исторические сведения о книге

Старинные книги покупают по многим причинам.

Например, нужна информация, которую содержит издание (например, рецепты приготовления русских блюд в XVIII веке).

Или данный том интересен как предмет исследования.

Или нравится читать тексты, написанные в дореволюционной орфографии.

Или коллекционер подбирает информацию об определённом персонаже (например, Шерлоке Холмсе), ищет издания на разных языках, заметки в журнале, иллюстрации.

Но часто старинную книгу берут, потому что её издание обладает определённой историей. Взять, к примеру, словарь Даля. Владимир Иванович в течение 53 лет ездил по разным регионам страны и скрупулёзно собирал слово за словом, пословицу за пословицей, характерные фразы, тщательно разбирая их толкование. Словарь был издан ещё при его жизни (1863-1866 гг.), позднее появилось множество переизданий. Берёшь одно из них в руки и словно вместе с Далем путешествуешь по губерниям в поисках словесных загадок.

Второе издание словаря Владимира Даля

Комплектность книги

Четырёхтомник словаря Даля ценится выше, чем каждый его том в отдельности. Если книга относится к определённой серии, то стоимость её возрастёт при продаже в составе полного комплекта. Продать тома можно и поштучно, но их стоимость окажется существенно ниже. Это хорошо поймёт филателист, на глазах которого малый лист с художественным оформлением полей разделили на отдельные марки. Или нумизмат, увидевший разукомплектованный годовой набор разменных монет. Поэтому полный комплект востребованной серии в прекрасной сохранности станет настоящим праздником для коллекционера-букиниста.

Из-за чего дорожают книги?

Какая книга ценится выше? В кожаной обложке или бумажной? Инкрустированная драгоценным камнями или без украшений? Имеющая сложные дополнения: тиснение, позолоту, бинты? Ценность книги увеличивается, если над ней поработали с душой. Если она выглядит богато, прочно, внушительно, и хочется скользить пальцами по обложке, открывать и перелистывать плотные страницы. Дешёвые материалы здесь не к месту.

Однако существует категория книг, которые антиквариатом не считаются, но всё равно стоят больших денег. Это новые эксклюзивные издания. Порой такая книга существует в единственном экземпляре.

Богатые книги ручной работы

Исторические книги ценятся в аутентичном оформлении без реставрации и без замены обложки или листов. А вот современным книгам качественная ручная отделка только придаёт вес. Это дорогие изделия ручной работы, которые нельзя повторить, поскольку они делаются без лекал, но с фантазией.

Для книги ручной работы подберут бумагу нужной толщины и фактуры, с печатью или чистыми листами, с опознавательными знаками автора: инициалами, логотипом, фотографиями. Её обложку сделают из качественной кожи, которая прослужит долго.

Благодаря эластичности кожи и её способности запоминать форму, на обложке могут быть изображены достаточно сложные, тонкие, изящные узоры и даже картины. Интерес добавит хлястик или ремень, поддерживающий книгу закрытой, драгоценные камни, распределённые на обложке точечно или в большом количестве. Для обложек уместна и металлическая фурнитура: уголки, защищающие обложку от повреждения, вензеля, рамки, железные кнопки, буквы заголовка, детали изображения.

В радость коллекционерам монет, ценящим добротные издания, в нашем магазине появились известные нумизматические каталоги с обложкой из кожи. Каталоги для нумизматов — настольные книги, по которым сверяешься чуть ли не каждый день. Книги сделаны так, чтобы их было приятно держать в руках и рассматривать. Надёжный материал не пострадает от ежедневного использования.

Подарочное издание. Уздеников В.В. «Монеты России 1700 — 1917 гг.» в кожаном переплёте

Подарочное издание. Уздеников В.В. «Монеты России 1700 — 1917 гг.» в кожаном переплёте

Исторические книги, сборники стихов и другие книги тоже могут получить новую изысканную обложку. Например, прекрасный том стихотворений Марины Цветаевой, на котором фактурно изображены розы. Книга для эстета.

Подарочное издание. Марина Цветаева «Вечерний альбом» в кожаном переплёте

Подарочное издание. Марина Цветаева «Вечерний альбом» в кожаном переплёте

Одержимые книгой. Библиография как хобби и страсть

Иван Толстой: Весь ближайший час мы будем говорить о книгах. Книгах русских, написанных по-русски во-второй половине ХХ века, но, по большей части, книгах неизвестных, забытых, затерянных, а часто читателями и невиданных. Много ли таких книг? Огромное, гигантское число! Сколько? Многие тысячи! Я сошел с ума? Нет, я в здравом уме и памяти. Как такое возможно? Об этом – обе части нашей передачи.

Начнем с Петербурга, где живет библиограф и коллекционер, который несомненно войдет в легенду. Его зовут Сергей Чистобаев. Будучи библиофилом в сердце и систематиком в душе, он пошел совершенно нехитрым путем – стал расписывать советские детские книги, но не довоенные, чем занимаются многие и многие, а послевоенные, с 1945 года, когда и культура прошлого была еще жива, и традиции можно было перенять из рук ветеранов, и сами старые книги найти, и посмотреть, что и как делалось среди великих оформителей. Но, как это ни странно, детские книги после 1945 года никогда не становились предметом систематического описания, а если и входили в какие-то библиографии (многие действительно входили), то без каких бы то ни было иллюстраций. И вот несколько лет назад как гром среди ясного неба грянула новость – вышел первый том, составленный Сергеем Чистобаевым. Аннотация вообще-то жанр бесстрастный, так вот, в аннотации к первому тому говорилось:

«Художники детской книги СССР. 1945-1991. Настоящее справочно-информационное издание продолжает серию альбомов-справочников по различным видам искусства, выходивших в издательстве с 2003 года, и посвящено художникам детской книги СССР за период с 1945 по 1991 гг. Справочный материал расположен в алфавитном порядке по фамилиям художников. В данном томе приведены сведения о художниках с фамилиями на букву «А». Задача издания – наиболее полно показать наследие известных мастеров книги и вернуть в культурный и научный оборот работы незаслуженно забытых художников. Приведено около 6000 изображений книжных обложек, иллюстраций, элементов оформления, оригиналов рисунков, а также портреты и биографии. Издание предназначено для музеев, библиотек, издателей, библиофилов и всех интересующихся детской книгой СССР. 800 страниц».

С.Чистобаев. Художники детский книги СССР. Том «Б».

Хотелось переспросить: Восемьсот страниц только о художниках на букву «А»? О послевоенных художниках на букву «А»? О послевоенных художниках на букву «А»? Восемьсот страниц? Да. Именно так. Вскоре вышел том о художниках на букву «Б» – 992 страницы. Потом на «В» – 880 страниц. Есть уже и на «Г». Помилуйте, уж не пародия ли он? При нашем знакомстве оказалось, что не только не пародия, а вот такие есть на свете мальчики, которые, прямо по Достоевскому – дай им карту звездного неба, они ее непременно перепишут. Сергей Чистобаев переписал карту нашего звездного неба. Звоню в Петербург.

Сергей, всякий человек, помнящий свое детство, вспоминает довоенные картинки всех этих знаменитых: Юрия Анненкова, Мстислава Добужинского, Владимира Конашевича, Владимира Лебедева и, конечно, помнит книжки, которые выпускались в 1920–30-е годы. Но то, чем занимаетесь вы, это совершенно поразительно – это много уже томов, посвященных художникам послевоенным. Расскажите, пожалуйста, об этом замысле: как возникла идея сконцентрировать свое вынимание и свой труд на художниках после войны, после 1945 года? Это что, причуда? Это вызов устоявшимся традициям? Что за этим стоит?

Сергей Чистобаев: Основной поток читателей, с которыми приходится встречаться, это люди, которые больше помнят журнал «Трамвай» начала 1990-х годов. Тех, кто помнит по своему детству Добужинского и Билибина, таких уже очень мало осталось. Второй момент это то, что по довоенной детской книге, по истории книги авангардной все-таки напечатано, за последние пятьдесят лет, прилично изданий – у меня четырнадцать альбомов разных на эту тему стоит. И «Вагриус» делал большой обзор довоенной книги, и у Лурье выходила детская книга («Книга для детей 1881–1939: детская иллюстрированная книга в истории России. Из коллекции Александра Лурье». – Прим. Ив.Т.), и Карасик делал большой двухтомник. Интерес был больше всего как раз к книге довоенной и авангардной, поэтому какой смысл начинать с того, что уже и так достаточно изучено и в научных публикациях имеется?

Интересно как раз подготовить было материал, который менее известен, но не менее значим. Тем более, что у нас период с 1945 года, интересно, что же было после войны, потом – оттепель, грандиозный совершенно период, когда столько свободы было у художников, когда они могли воплощать свои великие замыслы и не было такой жесткой цензуры уже, когда были гонения как раз на книги эпохи авангарда. Поэтому как раз это мне кажется достаточно оправдано.

С.Михалков. Три поросенка. Илл. К.Ротова. 1959.

Потом мы же не преследовали задачу сделать какой-то искусствоведческий анализ. Я думаю, что анализ будет сделан позже, когда уже будут собраны все эти материалы, опубликованы нами об этом периоде, когда исследователи и искусствоведы смогут с ними полнее ознакомиться и дать свою оценку. Задача была именно собрать наиболее полный материал и показать читателям. Ответ мой получается, что, во-первых, тема мало изучена и очень мало о ней публикаций было, и она должна одновременно являться еще и изданием справочным для того, чтобы те, кто интересуются, могли по интересным для них художникам найти там материалы и посмотреть их в наиболее полном объеме.

Некоторые художники встречались и такие, которые нарисовали всего одну книжку. Например, художник-модельер занимался детской одеждой и ему предложили по истории детской одежды сделать детскую книгу. А есть такие художники как Генрих Вальк, который у нас опубликован в третьем томе на букву «В», у него туда вошло порядка тысячи изображений, потому что он всю жизнь работал в детской книге и сделал очень много. Тут уж как складывается исторически.

Иван Толстой: Сергей, вы сказали о равноценности работы художников довоенных и послевоенных. А прежде чем перейдём к равноценности или преимуществам тех и других, я хотел спросить о непрерывности традиции. Насколько довоенная традиция иллюстрирования переплыла через военное лихолетье и в 1940-50-е годы продолжилась? Единый ли это процесс для нас, для читателей? Книжки 1940-50-х и книжки 1920-х, это то же самое?

С.Маршак. Мистер Твистер. Илл. В.Лебедева. 1951.

Сергей Чистобаев: То же самое ли это или нечто кардинально разное это как раз судить будущим исследователям, искусствоведам, им давать оценку, насколько это все отличалось. Поскольку очень многие художники пережили войну, в том числе и великие художники, такие как Конашевич, Лебедев, Алфеевский, который у нас в первом томе есть. Для того, чтобы показать ретроспективу и путь их развития, мы показываем их работы не резко с 1945 года, а какую-то часть и довоенного периода тоже, чтобы показать, с чего они начинали и к чему потом они перешли. Но поскольку мы знаем, что был период гонения на авангард, то, что называется социалистическим реализмом больше приветствовалось, поэтому и Лебедев ушел от авангардной книги и после войны долгое время продолжал еще работать в детской книге, в совершенно другом стиле какие-то вещи делал, и другие, но все равно это одни и те же люди, которые продолжали дальше, после войны, жить и работать. Как раз интересно будет посмотреть как изменилось их творчество, как изменился их стиль, но ни в коей мере, на мой взгляд, не уменьшилось их мастерство. Поэтому для меня, например, крайне важны книги того же Лебедева как до войны, так и после.

Иван Толстой: Давайте назовем несколько ударных имен и ударных книг из этих ваших вышедших томов.

Сергей Чистобаев: Вот я упоминал, что Алфеевский вошел в первый том.

Иван Толстой: А напомните нашим слушателям, что иллюстрировал Алфеевский, может быть, по имени не все сразу вспоминают, а вот какие-то картинки или названия книжек?

Сергей Чистобаев: Если говорить о том периоде, который мы рассматриваем, у него была большая серия, посвященная насекомым, – «Приключения Муравья Красная Точка». У него была большая серия, посвященная Андерсену, около восьми книжек вышло с его иллюстрациями. Прекрасный «Пиноккио» в 50-е годы вышел в твердой обложке. К тому же он очень узнаваем. Тот стиль, к которому он пришел в послевоенный период, достаточно любопытен, эффектен, и не менее значим. На самом деле еще такой момент – многие из великих очень увлекались французской графикой, и прослеживается какая-то преемственность именно в послевоенный период у них как раз от французов. Я думаю, что очень увлекались Марке (как Ведерников, у нас), очень увлекались Раулем Дюфи. И какие-то наработки французов, которые всегда привлекали до войны, были у наших художников реализованы уже позже. Во втором томе на букву «Б» – Ольга Богаевская, знаменитая художница и живописец, масса великолепных книг детских у нее вышла. Генрих Вальк, которого я уже упоминал. В томе третьем на букву «В» – Леонид Владимирский, которого все читатели прекрасно знают по большой серии «Волшебник изумрудного города» Волкова. Юра Васнецов, конечно, очень хорошо представлен, и его дочь Елизавета Юрьевна Васнецова. Ника Гольц. Более поздний художник, который мне тоже очень нравится – Евгений Галей, который в мультипликации работал. Гальдяев – хороший московский художник.

Шарль Перро. Волшебные сказки. Илл. Б.Дехтерева. 1960.

Конечно, питерские – Гальба, который начинал работать до войны. В этом томе помещены его сатирические плакаты на немцев. А потом прекрасные детские книги, он иллюстрировал «Тараканище» Чуковского. Другое дело, что не было задачи сконцентрироваться только на самых великих именах, потому что художников в период с 1945 по 1991 год работало в целом по стране около четырех тысяч человек. Все они должны войти в эти наши планируемые двенадцать томов.

Иван Толстой: Сергей, вы сказали о том, что некоторые художники испытывали большое влияние французских иллюстраторов и других. Вообще влияние зарубежных художников вещь совершенно естественная, но – в открытом обществе. А как происходило это в советский период? Откуда художники знали, что делается в коллегиальном цеху на Западе?

Сергей Чистобаев: Во-первых, в 20-е годы контакт был достаточно тесный, и даже в начале 1930 года. Вот упомянутый мной Марке приезжал, в Эрмитаже его принимали и все были счастливы, что он приехал. Сохранились фотографии совместных встреч с Марке. Потом периодика постоянно поступала из Европы в 1920–30-е годы в Советский Союз. Более того, настолько популярны они были, что, например, в журналах советских, выходящих в начале 20-х годов, на обложке их часто печатали. Известная картина «Цирк» Сёра была опубликована в журнале «Красная панорама». Чувствуется, что контакт этот был. Я не знаю, насколько контакт был личный с художниками, потому что все больше и больше границы закрывалась, но периодика, каталоги, сведения о выставках все время поступали, информация об этом встречается в мемуарах художников. А когда началась оттепель, то быстрее и раньше, чем даже в России, восприняли эти перемены в Польше. В Польше начал выходить великолепный журнал «Польша», где обложки были просто невероятной красоты, они были выполнены в абсолютно таком импрессионистическом толке, и, хотя Польша была советской, социалистической, журналы эти поступали к нам, наши все это воспринимали. Это серьезный вопрос, но еще не попадались мне какие-то большие исследования, это просто мои собственные наблюдения, сопоставления того, что было во Франции и что происходило после войны, особенно во время оттепели, у нас.

Иван Толстой: Двадцатый век, особенно в Советском Союзе, век тяжелейший и век поломанных очень многих судеб. Расскажите, пожалуйста, о каких-то важных и впечатляющих человеческих и творческих драмах тех героев, которым посвящены ваши тома.

Ю.Олеша. Три толстяка. Илл. Б.Калаушина. 1959

Сергей Чистобаев: На самом деле тот период, который я рассматриваю, мне кажется, что он менее драматичней, чем довоенный. Как мы все помним, были и разгромные статьи о художниках-пачкунах, и аресты, и закрытие выставок. Если говорить о послевоенном периоде, был ряд художников, которые участвовали в той же Бульдозерной выставке и котором было сложно потом продолжать работать в том стиле, который им нравится.

Иван Толстой: А это кто, например?

Сергей Чистобаев: Многие ушли в книгу. Самые известные это Илья Кабаков, Эрик Булатов с Олегом Васильевым, Пивоваров, которые в книге нашли какой-то свой путь, какую-то отдушину, а впоследствии вынуждены были уехать на Запад для того, чтобы работать в живописи в том стиле, который они предпочитали.

Иван Толстой: То есть книга все-таки их спасала, особенно детская книга?

Сергей Чистобаев: Конечно! У них очень интересные работы были как раз во время оттепели, в 60-е годы, которые как раз были некоторым возвратом к авангарду, а в 70-е годы у Булатова и Васильева выработался очень интересный новый стиль, который наиболее, наверное, и запомнился читателям.

Иван Толстой: А что вы можете в целом сказать о стилистических изменениях, о динамике, о развитии, о каких-то других еще процессах и формах его художников послевоенных по сравнению с довоенными? Куда двинулась детская иллюстрация в целом? Можно ли так говорить, можно ли обобщать?

Д.Хармс. 12 поваров. Илл. Ф.Лемкуля. 1972.

Сергей Чистобаев: Мы же понимаем, что довоенный период это преобладание авангарда с какими-то еще элементами модерна у некоторых художников, потому что традиции «Мира искусства» были слишком живы. Возьмём того же Конашевича. Ранние его работы больше всего близки как раз к Добужинскому, наверное, потому, что он начинал как мирискусник, и, конечно, Добужинский ему был явно ближе. По многим ранним книгам мы видим, что это мирискуснические вещи. Потом начинается книга явно авангардная, а потом вдруг появляется, складывается… Мне кажется, третий период это как раз времен 40-х годов, после войны, когда мы получили хорошую бумагу, краски, оборудование, вывезенное из Германии, у него выходили прекрасные цветные книги со стилем промежуточным. А последний период это когда выходила в тонких обложках большая серия сказок Пушкина, где четвертый уже путь был найден. То есть, был интерес в том, чтобы что-то поменять. И мы прекрасно узнаем Конашевича во всех этих периодах. Несмотря на то, что совершенно разные вещи, все равно он очень узнаваем в каждом из этих четырех периодов.

Иван Толстой: Если 20-е годы считаются, так принято говорить, самым ярким периодом для детской книги, где художники могли показать себя практически в полную силу, то какое десятилетие послевоенное вы бы отметили особо, какое десятилетие было самым счастливым для детской книги после войны?

Сергей Чистобаев: Я не знаю, почему – исторически это сложилось или этому уделяли больше всего внимания – считается, что именно авангард самый значимый период советской детской книги. В каждом периоде были какие-то невероятные удачи, другое дело, что 60-е годы лично для меня более ценные, наверное.

Иван Толстой: Интересно, чем? Внутренней свободой художника?

Началу работы предшествовал двадцатилетний период сбора материалов

Сергей Чистобаев: Кое-что изменилось в лучшую сторону именно с точки зрения искусства книги. Если, например, определенная статичность в книгах, даже авангардных, начала 30-х годов все-таки была, каждая иллюстрация располагалась довольно изолированно, сама по себе на странице, это все в 60-х годах ушло. В 60-х годах появилось совершенное раздолье в оформлении разворотов. Иллюстрация могла из нижнего левого угла в верхний правый угол идти, могла какая-то часть иллюстрации быть частью левой страницы, на правой странице полностью вся быть записана, как-то они завязывались более живо на текст, были новые находки, до которых еще не додумались в 1920–30-е годы. С точки зрения искусства книги 60-е годы, конечно, очень интересны. И потом нельзя говорить о том, что книга, поскольку это печатная продукция, не является самостоятельным произведением искусства. Книга, даже напечатанная в типографии офсетом, это та же графическая работа художника, на мой взгляд, совершенно не важно, сделана ли графическая работа литографией, ксилографией, офортом или на печатной машине типографским способом, потому что художник, зная, что он собирается получить на выходе, готовит свои оригиналы, приспосабливаясь к тому техническому способу, на котором это будет потом воплощено.

Вот, кстати, хорошо, что я вспомнил. В свое время, например, когда еще в 60-е годы машины были недостаточно совершенны, в Типографии № 22 («Детская книга», на 2-й Советской, куда пришли наши петербургские художники Трауготы для того, чтобы предложить свои иллюстративные работы для издания, им сказали, что поскольку может быть некоторая неприводка из-за того, что не очень хорошо барабаны подогнаны, лучше делать контурный рисунок, а цвет нужно делать крупными пятнами, не обязательно, чтобы он точно попадал в контуры и, если при печати одно или другое пятно на несколько миллиметров съедят влево или вправо, то это не будет восприниматься читателем как брак. И это повлияло на то, что в течение нескольких десятилетий стиль Трауготов учитывал особенности этой печатной техники. Чисто зрительно это получилось очень любопытно и эффектно.

Иван Толстой: Как интересно! Возможность брака повлияла на манеру рисования.

Сергей Чистобаев: Да, именно так.

Иван Толстой: А были ли в этот период какие-то запрещенные детские книги, то, что не могло увидеть свет?

Сергей Чистобаев: Дело в том, что порядок заказа книги предусматривал, что есть издательство, есть издательский план, художник не предлагал свою книгу, в любом случае ему государство давало заказ. Поэтому то, что заказывали, то художник и делал. Ну, как ее могли запретить? Иначе ее бы не заказали.

Иван Толстой: Как вообще идет сбор сведений для ваших потрясающих томов, столь наполненных информацией, цветом и читательской радостью? Где вы находите эти книги? Какие у вас стоят на полке справочники? С кем и с чем вы консультируетесь? Как не забыть тех или иных мастеров?

Ценность справочника в том, чтобы туда вошли все. Поэтому, когда вопрос стоит включить что-нибудь или не включить, всегда это решается в сторону включить

Сергей Чистобаев: Началу работы предшествовал двадцатилетний период сбора материалов. Сбор шел разными способами и средствами: какие-то издания этого периода приходилось искать в букинистических в магазинах, какие-то книги мы получили благодаря печальному поводу, потому что очень многие библиотеки массово списывали детскую литературу этого периода, они попали в макулатуру и через макулатуру уже удавалось что-то доставать. Подключалось огромное количество любителей книжных изданий этого периода и из нашей страны, и из-за рубежа, которые в течение этих десятилетий присылали, и сейчас продолжают присылать файлы обложек, внутренних страниц с описанием, чтобы можно было это все дополнить. Потом контакт с самими художниками, с наследниками, которые присылают сведения о себе, свои биографии, портреты, присылают материалы о том, что бы они хотели обязательно включить, если речь идет об оригиналах.

В основном же наша задача в том, чтобы в справочник вошло как можно более полное количество самих изданий, оригиналы приводятся не в таком количестве, конечно, как сами книги – больше для того, чтобы можно было посмотреть как это было нарисовано и как это, в итоге, было напечатано, чтобы читатель мог это сравнить. Ленинская библиотека, РНБ, очень помогает, дружеская нам Российская Государственная Детская Библиотека в Москве, подключились музеи, например, Государственный Исторический музеи Москвы очень много ценнейших материалов по анималистке постоянно присылает Дарвиновский музей, очень многие галереи региональные присылают материалы о художниках местных, которые у них есть. Таким образом шел процесс сбора. И вот через двадцать лет, когда набралось уже порядка ста шестидесяти тысяч изображений, которые в процессе сбора атрибутировались, подписывались подробно, тогда решили, что пора уже начать верстать первый том. Но материалы на последующие тома и некоторые небольшие дополнения к ранее вышедшим продолжают поступать, пересылают представители бывших республик – из Молдавии, из Белоруссии, из Украины. Все очень активно, с удовольствием участвуют, и художники, и их наследники.

Иван Толстой: Кстати, я вас так и не спросил о языковом репертуаре: это все книги, изданные по-русски?

Сергей Чистобаев: Нет. Дело в том, что в советское время в каждой республике издавалось изрядное количество литературы на языках – и в Прибалтике, и на Украине, и в Белоруссии. И все эти издания мы стараемся максимально включить.

Иван Толстой: Вы все время говорите не «я», а «мы», то есть, у вас есть какая-то команда. Приоткроете?

Сергей Чистобаев: Конечно! Невозможно было бы одному потянуть такое крупное издание. Раньше такими изданиями занималось издательство «Большая Советская Энциклопедия», там было триста человек в штате. У нас нет возможности себе позволить такой штат, но есть редакторы, корректоры, специалисты, которые помогают со сбором информации из разных источников о биографиях художников, есть те, кто верстает. Обязательно есть определенный круг специалистов, которые занимаются каждый тем, что знает, чем в совершенстве владеет.

Иван Толстой: Как называется ваше издательство или ваша редакция?

Сергей Чистобаев: «Книжный мир». Это петербургское издательство.

Иван Толстой: Что издательство выпускает еще, кроме этих томов?

Сергей Чистобаев: Некоторую учебную литературу, некоторую искусствоведческую литературу. Хорошо, что вы этот вопрос задали. Тут надо отметить, что инициатива издания исходила от нашей Российской Академии художеств. Перед выходом этой энциклопедии сначала вышла энциклопедия «История русского фарфора», и лет семь назад Зураб Константинович Церетели сказал, что у нас вышел фарфор, вышло три тома живописи, хорошо бы не забыть о графике. Поэтому, конечно, толчок серьезный был от Академии художеств, которая активно участвует, она является соиздателем этого издания. И многие академики участвовали в детской книге, таких было очень много, очень многие академики Академии художеств плотно работали в детской книге – Каневский, Горяев, который у нас уже в четвертом томе был включен. С ними постоянный контакт, контакт с Академией, они очень помогают, присылают материалы, участвуют в редактировании, так что это очень важное дело.

Иван Толстой: Сергей, я хочу под конец задать вам один вопрос, который, может быть, будет воспринят вами не совсем как корректный. Конечно, всех своих детей любишь и, тем не менее, есть не то, что более любимые, но художники, к которым чуть больше лежит сердце. А кто это в вашем случае?

Сергей Чистобаев: Я бы, наверное, ответил следующим образом. Есть, к сожалению, определенные художники, к которым как раз душа, мягко говоря, не лежит совершенно, к определенным стилям, направлениям. Но ценность справочника в том, чтобы туда вошли все. Поэтому, когда вопрос стоит включить что-нибудь или не включить, всегда это решается в сторону включить. А если говорить об особо любимых, я бы на это ничего не ответил. Мир столь велик и разнообразен, и количество великих, которые работали в прошлом веке в детской книге, действительно грандиозно. Другое дело, что на слуху обычно Лебедев, Конашевич, Май Митурич, Маврина, Ника Гольц. Но есть и менее громкие имена, которые блестящие работы делали и шикарно себя проявили. Включаются даже те, которые, на мой взгляд, менее значимы, именно для того, чтобы читатель, ознакомившись со всем этим разнообразием, сам сделал выводы свои. Надо, чтобы было показано все во всей своей полноте. Поэтому это справочник. Описательное искусствоведение я сам не очень приветствую, им не занимаюсь совершенно.

Иван Толстой: Сергей Чистобаев – один из поразительных звездочетов наших дней, но не единственный. Моего второго собеседника зовут Давид Аранс. Возможно, верные слушатели «Свободы» помнят нашу беседу с Давидом об эмигрантских книгах, это было лет двадцать тому назад. Библиограф Давид Аранс только что выпустил новый труд. Московское издательство «Русский путь» напечатало библиографию «Книги русской диаспоры. 1945-1979». В ней 727 страниц, описывающих 5295 изданий. И еще неизвестно, какие сведения собирать тяжелее – о такой летучей и эфемерной субстанции как детская книжка или об эмигрантских малотиражных изданиях. Мой звонок – в Вашингтон.

Позвольте задать вам два таких окаймляющих вопроса, второй я задам в конце разговора. Первый вопрос. Нижняя граница временная – 1945 год. Что это за время для библиографического отсчета, почему именно такой год, чем он важен и чем характерен?

Давид Аранс. Книги русской диаспоры. 1945-1979. Москва, Русский путь, 2020

Давид Аранс: Для общей библиографии он не имеет специального значения, но это момент переломный для книг русского зарубежья, русской диаспоры, поскольку к этому времени появилась так называемая вторая волна русской эмиграции, то есть эмиграция послевоенная. До этого была первая волна, то есть послереволюционная, и какое-то время то, что называлось «полуторной» волной – точнее, второй волной назывались люди, которые бежали из Советского Союза в 20-е годы, таких было много. И они написали довольно много книг – бывшие чекисты, бывшие сотрудники большевиков и люди, которым просто не нравилась советская власть. Любопытно, что в эту волну входили родители Айзека Азимова, известного американского фантаста, который тоже относится к этой волне, поскольку был вывезен из Советского Союза в трехлетнем возрасте.

Иван Толстой: Но его книги, вероятно, не представлены в вашей библиографии?

Давид Аранс: Нет, это книги на английском языке, а я имел в виду только русские книги. Книги на английском и прочих языках, которые написаны в большом количестве эмигрантами всех волн, это еще более титанический труд, за который я просто не берусь. Так вот, вторая волна, послевоенная, привнесла струю издания русских книг, поскольку к этому времени первая волна написала уже свои воспоминания, издала и начала потихонечку затухать, и новые люди, на которых эмигранты послереволюционные сначала смотрели с некоторым превосходством, поскольку это были советские люди, уже совершенно изменившиеся (по этому поводу Иван Солоневич, бежавший из Советского Союза с братом и сыном, сказал: «Удивляюсь, каким образом за такой короткий период советская власть умудрилась убедить людей, что торговать – плохо, а убивать – хорошо»). Но, на самом деле, будучи даже уже воспитанными советскими людьми, они все равно оставались русскими.

Иван Толстой: Всегда удивляет число книжек (а оно было не таким уж пренебрежительно малым) и всякой периодики, которые выпускались под немцами, под гитлеровцами на русском языке. Там печаталось довольно много эмигрантов, причем, тех, которые принадлежат к первой волне, к революционной, к «полуторной», к эмигрантам 1920-30-х годов, а также начало второй волны, потому что они попали не в самом 1945-м на Запад, но угонялись уже с лета-осени 1941-го года. Так вот, в библиографиях очень редко встречаешь настоящий перечень того, что было издано под гитлеровцами. Вас никогда не подмывало составить и такой список тоже?

Давид Аранс

Давид Аранс: Да, подмывало, но это еще сложнее, чем все остальное, потому что эти книги советской властью уничтожались, я даже не уверен, что они хранились в спецхранах, поэтому представить себе весь список, где их было бы возможно найти, я даже затрудняюсь. Очень трудно выяснить. Во всяком случае, в списках я нахожу их очень редко.

Иван Толстой: А вы знаете работы рижанина Бориса Равдина?

Давид Аранс: Да, но я никогда их не видел, не держал в руках.

Иван Толстой: Там довольно много сведений. Там нет стопроцентной полноты, думаю, что она так быстро и недостижима, но я думаю, что это очень интересно. Давайте перейдем к тому, что есть, а не к тому, чего нет в вашей книге. Итак, 1945 год. С чего все начинается? С лагерей ди-пи?

Давид Аранс: Лагеря ди-пи, естественно. Я забыл, какая именно была первая книга, она даже у меня была своя, но первые книги стали печататься примитивными множительными аппаратами, я их включал по возможности. Есть две или три коллекции этих книг, в частности, одна из самых больших – у Михаила Юппа в Филадельфии, он их очень долго и подробно коллекционировал. В основном печатали русскую классику, это были такие маленькие книжечки для удовлетворения интеллектуальных потребностей жителей лагерей, но там было довольно много интересных и любопытных книг, в частности, был напечатан в 1947 году четырехтомник Николая Гумилёва, поэта, которого при советской власти вообще не печатали. В общей сложности Юпп насчитывает более шестисот книжек, напечатанных с 1945 по 1950 год, за дипийский период.

Иван Толстой: А почему 1950-й считается верхней планкой?

А.Авторханов. Загадка смерти Сталина. Франкфурт-на-Майне, Посев, 1973

Давид Аранс: Они прекратили существование, жители этих лагерей постепенно разошлись, нашли приют в разных странах.

Иван Толстой: Вероятно это связано еще и с административными движениями американскими – финансирование и урегулирование судьбы беженцев, принятие решения о том, что они будут приниматься в других странах и разрешение эмиграции за океан.

Давид Аранс: Да, но, в общем, именно потому, что к 1950-му году уже не осталось людей, которых можно было назвать дипийцами. Кроме дипийцев, уже после 1950-го года, были еще беженцы из Китая, которые тоже печатали книжки, это беженцы на острове Тубабао. Очень интересный и практически не охваченный период русской эмиграции, когда беженцы из Харбина, абсолютно русского города Китая, добрались до Шанхая, откуда их вывезли на необитаемый остров на Филиппинах, на остров Тубабао. Там тоже печатались книжки, как ни странно, едва ли не писали от руки, но там было издано несколько детских книжек. Там было несколько тысяч человек, их просто привезли на необитаемый остров, дали им палатки, одеяла и прочие мелкие нужные вещи и раз в какое-то время привозили им еду и воду. Тем не менее, там процветала интеллектуальная жизнь. Потом они тоже разошлись по разным странам – кто-то уехал в Америку, но, в основном, они переехали в Австралию.

Иван Толстой: Хочу задать вам общеметодологический вопрос. В эмиграции всегда издавались и советские авторы, не говоря уже о переводных. С переводными более или менее понятно, это и приключенческая литература, и юридическая литература, и всякая другая. А вот с советскими авторами? Если «Подвиги Геракла» братьев Успенских – книжка абсолютно дипийская, популярная, которую, конечно, читали своим детям, да и сами читали в этих лагерях ди-пи, как быть, братья Успенские попадают в вашу библиографию?

Давид Аранс: Попадают, да. Я каталогизирую книги, а не идеологию. Все, что издано за пределами СССР. Тем не менее, я не включил переводы, за исключением тех, которые относятся непосредственно к России или к эмиграции. Скажем, книга Николая Толстого «Жертвы Ялты» вошла, хотя это и перевод.

В.Набоков. Защита Лужина. Париж, 1966

Иван Толстой: А мемуары Черчилля?

Давид Аранс: А мемуары Черчилля не вошли, потому что это общая книга, не имеющая специального отношения к России.

Иван Толстой: Вместе с тем, переведенная русскими эмигрантами.

Давид Аранс: Да, но таких книг было довольно много, особенно книг художественной литературы.

Иван Толстой: И советологии.

Давид Аранс: Переводы книг советологических я включал, но художественную литературу, всякого рода мемуары, не относящиеся ни к Советском Союзу, ни к эмиграции, этого я не включал, поскольку это ничего не добавляет к общей картине русской диаспоры.

Иван Толстой: То есть, «Тропика Рака» у вас не найти?

Давид Аранс: Нет, это уже относится к совершенно другому ареалу.

Иван Толстой: А если книга выпущена за границей на русском языке, переведенная эмигрантами, не относящаяся непосредственно к Советскому Союзу, но выпущенная именно как книжка для засылки в СССР? Ну, «Памяти Каталонии» Оруэлла?

Давид Аранс: По-моему, я ее не включил. Для засылки в СССР издавалось довольно много книг, но после 1970-х годов «Посев» издал большое количество такого рода книжек. Есть такие книжки, которые у меня так и отмечены – «изданы для засылки в СССР».

Иван Толстой: Была целая серия, именно посевовская, но начала 50-х годов – книжки-обманки. Снаружи – «Рассказы Бориса Горбатова», а внутри – какой-нибудь Гумилев.

Давид Аранс: Да, я включил эти книжки под «НТС», поскольку включать их под именем Бориса Горбатова не имело смысла. Я их включил в один отдельный список именно под «НТС», там целый список – десяток или около того.

Иван Толстой: Скажите, а как географические ареалы распределялись в послевоенные годы? Вот период ди-пи закончился, наступил 1951 год и эмиграция поехала во все стороны. Где был бриллиантовый век книгоиздания?

Давид Аранс: Трудно сказать. В Европе все-таки. Но отдельно, где… Было несколько издательств, в разных странах – в Германии, во Франции, в Мадриде было издано несколько книжек.

Иван Толстой: Причем, интересных – например, «Юрий Олеша» Белинкова.

Давид Аранс: Да, да. Вы знаете, где было много книжек? В Южной Америке было издано большое количество.

Иван Толстой: Издательство «Наша страна».

Ю.Анненков. Дневник моих встреч. Обл. С.Голлербаха. Нью-Йорк, 1966.

Давид Аранс: Но, кроме «Нашей страны» было еще несколько издательств и было несколько интересных авторов. Был Институт имени Головина, который издавал очень любопытные книги, кстати, предсказывавшие, что в 21-м веке мировая война будет вестись террористами.

Иван Толстой: «Мятеж-война» называлась.

Давид Аранс: Там было четыре тома разных, были воспоминания в большом количестве изданы. Издавалось в Бразилии, в Аргентине очень много издавалось, в русском Парагвае было издано несколько книжек. Вы знаете, что в Парагвае было несколько попыток установить русскую эмиграцию?

Иван Толстой: Да, там же всякие посевные площади замечательные – разведение говядины и прочее привлекало разных полковников.

Давид Аранс: Главная улица в Асунсьоне названа именем генерала Беляева.

Иван Толстой: Расскажите, пожалуйста, о методике поиска книжек. Я так понимаю, что просмотр этой периодики тоже очень много в ваш невод дал всякой рыбешки.

Давид Аранс: Да, главным образом я искал в каталогах. Есть OCLC, Всемирный каталог литературы, в котором можно искать по языку и месту издательства. Таким образом, если я набираю «книги, изданные в Берлине с 1945 по 1979 год на русском языке», то выскакивают те книги, которые меня интересуют. Проблема в том, что поисковая машина не очень хорошо выдает результаты, я неоднократно находил другие книги, которые есть в этом каталоге, но которые почему-то поиск не выдал, искал я их уже другими способами, по авторам, например. То есть, когда я получал результат книг, изданных в Берлине на русском языке, то я начинал поиск по авторам.

Иван Толстой: Давид, а сама Библиотека Конгресса сколько покрыла ваших потребностей?

Абрам Терц. Прогулки с Пушкиным. Обложка М.Шемякина. Париж, 1975.

Давид Аранс: В Библиотеке Конгресса странная ситуация. Там есть очень много книг русской эмиграции в каталоге, но при запросе оказывается, что примерно 15-20 процентов нет на полке. Я думаю, что примерно треть этих книг есть в Библиотеке Конгресса, но из них процентов пятнадцать-двадцать отсутствуют. Но тот факт, что они есть в каталоге, доказывает, что они существовали и, возможно, даже существуют где-то еще.

Иван Толстой: Частные коллекционеры помогали вам в вашем сборе?

Давид Аранс: Да. В частности, Юпп помог с поэзией, у него большая коллекция поэзии, каталог поэзии эмигрантской и большая коллекция дипийских книг. Он мне дал несколько полезных советов и дал список книг, которые я использовал.

Иван Толстой: Давайте перейдём к верхней дате хронологически. Почему 1979-й? Вроде, с виду ни то, ни се?

Давид Аранс: Потому что я уже сделал библиографию книг с 1980-го по 1995-й. Таким образом я покрыл с 1945-го по 1995-й годы, в общей сложности восемь тысяч книг, изданных в эмиграции. Далее это уже не эмиграция, после 1995 года это уже просто люди, живущие заграницей. У меня есть приятельница, пишущая по-русски и живущая в Париже. К ней как-то пришли брать интервью и спросили, как она чувствует себя эмигрантской писательницей. Она сказала, что она ни в воем случае не эмигрантская писательница: «Я – русская писательница, а то, что я живу в Париже, это уже мое частное дело». Никто же не называет писателем-эмигрантом Хемингуэя, который долго жил на Кубе, или Грэма Грина, которой жил в Ницце, не говоря уже о большом количестве писателей американцев, которые жили в Париже, вроде Фитцджеральда. Поэтому я считаю, что период эмигрантской литературы закончился в 1995 году и надеюсь, что больше не будет такого, не будет писателей-эмигрантов.

Иван Толстой: Давид, а какую позицию в вашей библиографии или несколько позиций вы считаете интересной историографической находкой, что потрафило вам душу?

Давид Аранс: Там очень много книг, которые интересны историкам. Прежде всего, конечно, мемуары, которые писали эмигранты в большом количестве, но и аналитическая литература, скажем, Авторханов, его анализ, по-моему, до сих пор используется историками России. В меньшей степени, конечно, художественная литература. Очень много чего есть для историков и политологов, что может оказаться очень полезным.

я прочитал практически все мемуары эмигрантские

Иван Толстой: А для себя про какую книжку вы сказали: «О, это надо будет почитать!», и прочитали?

Давид Аранс: Прочитал я процентов десять-пятнадцать книжек. Во-первых, я прочитал практически все мемуары эмигрантские. Из художественной литературы ничего такого я не читал, сейчас не могу вспомнить, что бы я рекомендовал для прочтения.

Иван Толстой: Вы следите за тем, что издавалось и издается в России сейчас, к сегодняшнему дню, насколько репертуар важных, полезных, поучительных книг исчерпан, закрыт или покрыт российскими издательствами? Все ли главное учтено и представлено на российском рынке к сегодняшнему дню?

Давид Аранс: Вы имеете в виду то, что было напечатано в эмиграции?

Иван Толстой: Именно так.

Давид Аранс: Напечатано было очень много. Это, кстати, любопытный феномен, что какие-то вещи, какие-то события и факты, которые знал только я практически, прочитав всю эту литературу, теперь широко известны и не являются чем-то необыкновенным. Но, по-моему, еще осталось достаточно много. Я слежу за тем, что переводится. Есть, что переиздавать.

Иван Толстой: И последний мой вопрос – о мотивации. Всегда интересно понять, зачем человек занимался таким долгим, трудоёмким трудом, таким, в общем, не очень благодарным, потому что состояния на этом не сделаешь, это ежедневный кропотливый труд, от которого и спина болит, и глаза, и руки.

Давид Аранс: Это хобби. У меня уже была большая коллекция эмигрантских книг, которые я коллекционировал, сейчас я их все раздал по разным библиотекам, поскольку дети мои по-русски не читают. Так что это хобби, которое, как я полагаю, будет все-таки полезно историкам и прочим людям впоследствии.

Иван Толстой: Вы втайне думаете продолжить свое дело?

Давид Аранс: Я не втайне, я сейчас составляю библиографию антисоветской литературы, изданной в период гражданской войны как в бывшей Российской империи, так и заграницей, что тоже довольно серьезная проблема, поскольку довольно часто и книги нет, и непонятно, была ли она антисоветской или просто книжкой, изданной случайно во время гражданской войны

Иван Толстой: То есть, с 1918 по 1923 год?

Давид Аранс: По 1922-й. В 1923-м война закончилась. На самом деле она не закончилась, она продолжалась до 1945-го года, собственно, продолжается и сейчас, потому что постоянно взрывают то памятники Николаю II, то памятники Ленину. Очень печальная истории о том как, по-моему, уже дважды взорвали мемориальную доску с именами власовцев.

Иван Толстой: И Маннергейма срывают.

Давид Аранс: В общем, продолжается еще гражданская война, к сожалению. В Испании быстрее помирились, хотя война была более жестокой. Бывают такие книги, о которых трудно сказать – включать или не включать. Например, книжка Эренбурга, не помню как она называется, она довольно антисоветская и, в свое время при советской власти ее запретили. Так что я ее включил, такая антисоветская поэма.

Иван Толстой: Берлинская какая-нибудь?

Давид Аранс: Да, то ли он еще жил в Советском Союзе, то ли уже эмигрировал. Кстати, любопытная фигура – Эренбург. Про вашего деда все знали, что он вернулся из эмиграции, а вот про Эренбурга по этому поводу никто ничего не говорит, никто не знает даже, что он вернулся из эмиграции на самом деле, и не совсем ясно, почему. Он даже в воспоминаниях своих откровенно писал, что он эмигрировал, в последнем издании оказалось, что он эмигрировал с помощью Бухарина, с которым учился в одном классе. Тем не менее, все считают его вполне советским писателем, коим он, собственно говоря, и был. Что еще я могу добавить? В общем, я думаю, что книга окажется полезной для разного рода исследователей.

Букинист. Ценные старые книги. Документы. Антикварные книги Старинные

© Букинист Biblionne. При перепечатке ссылка на сайт http://biblionne.narod.ru обязательна

11 интересных книг о Советском Союзе, которые стоит прочитать

Есть много замечательных книг о Советском Союзе, которые стоит прочитать, если вы увлекаетесь историей и хотите узнать больше. Это путеводитель по одиннадцати подробным и информативным книгам о СССР, которые, как мы думаем, помогут вам лучше понять Советский Союз.

Многие из них представляют собой учетные записи и содержат много идей, в то время как остальные предлагают другую точку зрения (архитектура и еда).

11 познавательных книг о Советском Союзе, которые стоит прочитать

История Советского Союза давно очаровывала меня — с самого начала империи, когда крестьяне восстали против истеблишмента, и большевистская Красная Армия Ленина штурмовала зимние сады, до падения империи и событий, которые привели к ее краху. .

Я не могу точно определить, что вызвало мое восхищение в таком юном возрасте, потому что я не согласен с принципами и политическими идеологиями тех, кто руководил им.

Может быть, меня увлекло то, что я вырос в Соединенных Штатах и ​​родился в то время, когда холодная война была в разгаре.

Страх перед тотальной ядерной войной и разрушением привел меня к заинтригованию этой скрытной империи и наполнил меня желанием знать все, что нужно знать о ней.

О СССР

До распада Советского Союза информации о том, что происходило внутри империи, было мало.

Правители умерли, и их заменили высокопоставленные члены коммунистической партии, которые, возможно, имели другие представления о будущем, но все же держали профсоюз в тайне.

Страны, на которые Центральный Комитет пошел, чтобы сохранить секреты, были безумными, даже если он пытался скрыть самую страшную ядерную катастрофу в мире от западных держав и тех, кто находится в непосредственной близости от электростанции.

После распада Советского Союза информация внезапно начала свободно распространяться среди людей, которые больше не боялись властей.

11 познавательных книг о Советском Союзе, которые стоит прочитать

Лучший способ узнать все о Советском Союзе — это книги о СССР, и, к счастью, их сейчас много.

Я целыми днями погрузился в книги о Советском Союзе, охватывающие множество тем — от книги о Чернобыле и биологическом оружии до книг о Кавказе и даже книги о советской архитектуре .

Мне постоянно нужна дополнительная информация, и часто я откладываю поиск книг на Amazon, чтобы удовлетворить свою ненасытную потребность в дополнительных знаниях и информации.

Это руководство познакомит вас с одиннадцатью лучшими книгами о Советском Союзе, чтобы помочь вам получить как можно больше знаний.

Я попытался включить книги, которые охватывают широкий круг тем, от книг, которые вдохновляли Ленина, до тех, в которых подробно излагаются некогда хранившиеся секреты этого могущественного режима.

Книги, вдохновившие Советский Союз

Манифест Коммунистической партии: современное издание (Карл Маркс и Фридрих Энгельс)

«Манифест Коммунистической партии» , вероятно, одна из книг, оказавших наибольшее влияние на мир.

Книга представляет собой введение в марксизм, идеологию, которая вдохновила Ленина привести массы к восстанию против правящей элиты и попыткам работать во имя более справедливого общества для рабочего класса.

Это в конечном итоге привело к созданию Советского Союза и раскола мира на две политические идеологии.

Маркс родился в Трире и сформировал свои взгляды на восстание пролетариата и создание коммунистического государства, узнав о том, как промышленная революция повлияла на жизнь низших классов в таких странах, как Франция и Великобритания.

Однако я полагаю, что он мало понимал, какое влияние он окажет на современный мир и жизнь людей в республиках Советского Союза.

Нажмите, чтобы купить на Amazon

Основные произведения Ленина: «Что делать?» и другие сочинения

Чтобы полностью понять, как развивалась русская революция и как образовался Советский Союз, вам необходимо прочитать произведения Ленина. Ленин сформировал мир, как никакой другой политик.

Его политическая и философская позиция подкреплялась упорной решимостью изменить положение рабочего класса.

Основные сочинения Ленина — лучшее представление о мировом большевизме и порождениях одной из самых важных мировых революций.

Сочинения Ленина в некотором роде вытеснили работу Маркса, поскольку во многих отношениях он смог создать марксистскую мечту о диктатуре пролетариата, которую Маркс считал единственным способом для мира быть по-настоящему равным.

Нажмите, чтобы купить на Amazon

Книги по истории Советского Союза

Революционная Россия 1891-1991: История (Орландо Файджес)

«Революционная Россия, 1891–1991: история» — отличная книга, чтобы узнать о советской мечте от ее корней во время голода 1891 года до ее окончательной гибели как мечты Ленина и рухнувшей в мир коррупции и псевдокапитализма. .

Поскольку многие другие книги не охватывают раннее начало социализма в России, вы часто не можете получить полную историю того, как марксизм распространился по России и привел к расколу на две разные фракции — большевиков и меньшевиков.

В книге «СССР» также рассматриваются годы, прошедшие после того, как Ленин взял под свой контроль Россию и был сформирован Советский Союз, и то, как державы пытались сохранить коммунистическую мечту, пока СССР в конце концов не распался в 1991 году.

Нажмите, чтобы купить на Amazon

Красная звезда над Россией: Визуальная история Советского Союза с 1917 года до смерти Сталина (Дэвид Кинг)

Книга Дэвида Кинга Красная звезда над Россией: Визуальная история Советского Союза с 1917 года до смерти Сталина охватывает первую часть Советского Союза от создания до смерти тиранического лидера Сталина.

На протяжении многих лет он собирал изображения, плакаты и литературу из Советского Союза и стал владельцем одной из самых обширных коллекций печатных артефактов советской эпохи.

В этой книге он смотрит на то, как правительство использовало печатную форму, чтобы донести коммунистическое послание до рабочих и граждан республик.

Он также смотрит на то, как Сталин использовал пропаганду, чтобы не только удерживать рабочих на правильном пути, но и вселять страх в сердца обычных людей, которые уже жили в состоянии паранойи и страха, когда сталинские чистки становились все более и более жестокими.

Сочетание потрясающих изображений и плакатов той эпохи и информативных произведений Дэвида Кинга делает этот отчет одним из лучших рассказов о ранней советской истории.

Нажмите, чтобы купить на Amazon

Последняя Империя: Последние дни Советского Союза (Сергей Плохий)

Когда дело доходит до распада Советского Союза, ходит множество слухов. Сергей Плохий пытается развеять эти слухи в своей книге Последняя Империя: Последние дни Советского Союза и рассказать вам правду от тех, кто участвовал в падении.

Используя интервью и недавно рассекреченные документы, он смог нарисовать идеальную картину последних шести месяцев Советской Империи.

Поскольку в книге о Советском Союзе подробно описывается почти ежедневный удар последних месяцев, вы получаете дальнейшее понимание того, как произошел крах, и что, возможно, не мечтательное очарование демократии действительно разрушило Советский Союз. .

В книге СССР также рассматривается, как распад продолжает влиять на мир сегодня, особенно в контексте конфликта на востоке Украины.

Нажмите, чтобы купить на Amazon

Восемь частей империи: 20-летнее путешествие через распад Советского Союза (Лоуренс Скотт Шитс)

Восемь частей империи: 20-летнее путешествие через распад Советского Союза дает захватывающий взгляд на то, как распад Советского Союза повлиял на различные республики империи.

Когда жесткая хватка Союза ослабла, люди начали обретать новые свободы, и правительства, и национальные границы должны были быть восстановлены, и когда-то жестко контролируемые страны должны были создать свою собственную национальную идентичность.

Автор подробно рассматривает, как различные республики вышли из хаоса распада в новый и, в некоторых случаях, более разрушительный хаос, когда на Кавказе вспыхнули гражданские и национальные войны, авторитетные режимы пришли к власти в Центральной Азии, и Украине пришлось заниматься ликвидацией самой страшной в мире ядерной катастрофы.

Эта книга — захватывающее чтение от начала до конца, и в ней есть более личный вид по сравнению со многими другими книгами о крахе профсоюза.

Нажмите, чтобы купить на Amazon

Книги о скрытом Советском Союзе

Биологическая опасность: пугающая правдивая история о крупнейшей в мире программе тайного создания биологического оружия, рассказанная изнутри человеком, который ее прогнал (Алибек и Хендельман)

Биологическая опасность: леденящая кровь правдивая история о крупнейшей в мире тайной программе создания биологического оружия, рассказанная изнутри человеком, который ее запустил. — это история советской программы биологической войны от человека, который ею руководил.

Несмотря на то, что биологическое оружие было запрещено в 1972 году по соглашению со всеми мировыми державами, Советский Союз продолжал производить биологическое оружие в массовых масштабах. Они были движимы паранойей, что американцы производили их в столь же больших объемах, и планировали использовать их для уничтожения империи.

В увлекательной книге подробно рассказывается, как производилось оружие, и сколько усилий приложил центральный комитет, чтобы скрыть эту незаконную деятельность, включая тот факт, что авария на заводе привела к утечке сибирской язвы в небольшой город, в результате чего погибло множество людей.

Наряду с описанием более индустриальной стороны биологической войны, автор подробно описывает личный эффект, который оказала на него его карьера, и то, как он боролся со своим сознанием при создании такого оружия.

Книга увлечет вас от начала до конца, пока вы будете поражены тем, насколько безжалостным и параноидальным был режим на самом деле.

Нажмите, чтобы купить на Amazon

Голоса из Чернобыля (Светлана Алексиевич)

В открытом доступе есть много информации о чернобыльской катастрофе и о том, как она произошла, но истории нормальных людей, особенно тех, кто проживает на территории нынешней Беларуси, часто не слышат.

Книга Нобелевской премии по литературе Голоса из Чернобыля призвана дать голос тем, чьи жизни были перевернуты катастрофой и продолжающимися проблемами со здоровьем, которые она вызывает. Автор, Светлана Алексиевич, посвятила годы интервьюированию пострадавших от трагедии в Беларуси.

Опрошенным часто некуда было направить свой гнев на силы, которые допустили катастрофу и пытались скрыть ее от общественности, подвергая опасности тысячи жизней, поскольку радиоактивные вещества падали вокруг них.

Книга настолько важна, что сценаристы популярного телешоу Чернобыль использовали ее для написания человеческих элементов персонажей сериала.

К сожалению, последствия Чернобыля по-прежнему вызывают болезни людей, а автор книги теперь страдает от иммунодефицита, развившегося во время исследования книги. Это отличная книга, которую стоит прочитать перед тем, как отправиться в тур по Чернобылю .

Нажмите, чтобы купить на Amazon

Если я рекомендую прочитать о Чернобыльской катастрофе, ознакомьтесь с моим путеводителем по лучшим книгам о Чернобыле .

Книги о советской архитектуре, искусстве и кулинарии

CCCP: Cosmic Communist Constructions Photographed (Frédéric Chaubin)

Фантастическая книга Фредерика Шобена, CCCP: Cosmic Communist Constructions Photographed , представляет собой удивительную коллекцию фотографий некоторых из самых диковинных зданий Советского Союза.

Когда люди думают об архитектуре Советского Союза, они часто представляют себе большие серые многоквартирные дома просто функциональным бельмом на глазу.

Однако это не вся история — есть много фантастических зданий, которые часто выглядят как нечто необычное.

Архитектурные шедевры зданий поистине удивительны, хотя многие из них в наши дни довольно ветхие.

К счастью, эта фантастическая книга показывает здания во всей красе с великолепными фотографиями и краткими описаниями каждого здания.

Хотя книга больше похожа на журнальный столик, она является отличным ресурсом для тех, кто интересуется архитектурными стилями того времени, и является большим преимуществом при планировании поездки в бывшую республику.

Нажмите, чтобы купить на Amazon

Если вы ищете больше книг о советской архитектуре, ознакомьтесь с моим путеводителем о книге по советской архитектуре .

КНИГА CCCP: Правдивые истории советской кухни (Ольга Сюткина)

Пища Советского Союза состоит из двух историй — простого рабочего и политической элиты, в обеих из которых было больше укропа, чем вы можете себе представить (извините, пришлось бросить это туда).

Хотя СССР часто не мог обеспечить страну достаточным количеством еды, пострадали средние граждане, в то время как те, кто находился на вершине якобы равной стопки, ели роскошные банкеты и вкусные обеды.

Поваренная книга CCCP : Правдивые истории советской кухни рассматривает обе стороны меню и предоставляет рецепты, используемые рабочим классом, такие как простые супы с использованием ограниченных доступных ингредиентов и рецепты, которые накормили богатых и сильных мира сего. без ограничений.

Каждый рецепт сопровождается анекдотической историей того времени, придающей этим интригующим рецептам некоторый увлекательный контекст.

В отличие от большинства современных кулинарных книг, в книге используются иллюстрации из старых кулинарных книг того времени, чтобы придать книге СССР более аутентичный и деревенский вид.

Нажмите, чтобы купить на Amazon

Российский революционный плакат: от гражданской войны к соцреализму, от большевизма до конца сталинизма (Дэвид Кинг)

Дэвид Кинг годами собирал советские пропагандистские плакаты, датируемые началом русской революции и на протяжении всей остальной истории Советского Союза.

Книга о Советском Союзе дает удивительный взгляд на то, как далеко силы пошли, чтобы контролировать мысли и действия масс, используя в вашем лице пропаганду.

Плакаты, которые когда-то были распространены во всех республиках, теперь считаются самостоятельными произведениями искусства. Плакаты русской революции — это потрясающая коллекция одних из лучших плакатов того времени.

Каждый плакат снабжен некоторой информацией, а также переводом с русского на английский, чтобы вы могли полностью понять смысл сообщения.

Книга больше похожа на журнальный столик, чем на книгу, которую вы читали бы по дороге на работу, но она по-прежнему является прекрасным ресурсом для тех, кто хочет больше узнать об использовании пропаганды в то время.

Нажмите, чтобы купить на Amazon

Надеюсь, вы нашли в этом справочнике к книгам о Советском Союзе что-то, что поможет вам лучше понять вещи (или приготовить вкусные блюда!)

Если у вас есть хорошие книги по СССР, которые вы порекомендуете, напишите их в комментариях для читателей. Спасибо!

12 лучших книг по истории холодной войны

В ХХ веке Соединенные Штаты участвовали в нескольких войнах, но одна из самых продолжительных войн не велась ни на одном поле боя: холодная война.Холодная война началась в 1947 году и определялась открытым соперничеством между США и Советским Союзом и его союзниками. Название произошло из статьи, написанной автором Джорджем Оруэллом во время Второй мировой войны о двух мировых державах. Это была война, которая велась на политическом, экономическом и пропагандистском фронтах, что вылилось в антикоммунистические подозрения, такие как высказанные сенатором Джозефом Маккарти и Red Scare, а также международные инциденты, такие как Залив Свиней. Холодная война продолжалась почти пять десятилетий и закончилась распадом Советского Союза в 1991 году.

Поскольку холодная война была такой долгой и в ней было много игроков и событий, о ней написано множество увлекательных книг. Вот 10 лучших книг по истории холодной войны для взрослых. Эти рассказы о шпионаже и интригах подробно описывают период подозрений и опасений не так уж далеко в прошлом и включают правдивые истории, которые читаются как бестселлеры шпионских романов.

Соотечественники

Соотечественники — это всесторонний взгляд на исход российских граждан, начавшийся в конце XIX века, и на то, как Россия воспользовалась этим, превратив некоторых эмигрантов, в том числе Леона Термена, изобретателя терменвокса, в шпионов для Москва.В нем также рассматриваются подозрения и преследования, с которыми русские за границей сталкиваются во всем мире.

Купить книгу
Значок стрелки

Выше и дальше

Выше и дальше — это напряженная правдивая история храбрости двух пилотов U-2, Руди Андерсона и Чака Моллсби, которые рисковали своей жизнью, выполняя секретные миссии во время Кубинского ракетного кризиса под руководством президента Кеннеди.

Купить книгу
Значок стрелки

Холодная война

Одд Арне Вестад представляет подробный недавний анализ холодной войны от начала до конца, подробно описывая не только участие Соединенных Штатов и России, но и влияние, которое оно оказало на весь земной шар.

Купить книгу
Значок стрелки

1983 г.

Это глубокое погружение объясняет 1983 год, один из самых опасных лет холодной войны.Это было, когда президент Рейган выдвинул стратегическую оборонную инициативу «Звездные войны» для защиты Соединенных Штатов от ракет, что встревожило советского лидера Юрия Андропова, который, в свою очередь, усилил советскую ядерную оборону.

Купить книгу
Значок стрелки

Без минуты до полуночи

Одним из самых известных событий холодной войны был кубинский ракетный кризис 1962 года. Майкл Доббс дает захватывающий отчет о том, насколько близко Соединенные Штаты и Россия подошли к ядерной войне из-за размещения советских ракет на Кубе.

Купить книгу
Значок стрелки

Конец холодной войны: 1985-1991 гг.

Роберт Сервис рассказывает о начале конца холодной войны. После десятилетий напряженности и надвигающейся угрозы ядерного уничтожения США и Россия достигли мирного урегулирования, во многом благодаря избранию Михаила Горбачева лидером Советского Союза в 1985 году.

Купить книгу
Значок стрелки

Мост шпионов

Мост шпионов — одна из самых удивительных и драматических реальных историй времен холодной войны.Речь идет о легендарном первом обмене пленными между Востоком и Западом на берлинском мосту Глинике и контрольно-пропускном пункте Чарли с участием агента КГБ, американского пилота U-2 и молодого американского аспиранта.

Купить книгу
Значок стрелки

Московские правила

Московские правила — это реальная шпионская история, рассказанная самими шпионами! Антонио Мендес и его будущая жена Джонна были оперативниками ЦРУ, шпионившими за Москвой в 1970-х годах.Разработанная ими тактика помогла офицерам ЦРУ перехитрить КГБ.

Купить книгу
Значок стрелки

Утес слепого

Утес слепого человека описывает использование подводных лодок во время холодной войны. Их использовали для слежки за Россией, прослушивая подводные телефонные кабели и используя другие подслушивающие устройства. В книге также обсуждаются смелые миссии, потерянные подводные лодки и время, когда Говарда Хьюза завербовали, чтобы украсть советскую подводную лодку.

Купить книгу
Значок стрелки

Шпион и предатель

Бен Макинтайр заработал репутацию рассказчика о диких приключениях во время войны, и это одно из его лучших. Шпион и предатель рассказывает об Олеге Гордиевском, сыне двух агентов КГБ, который тайно работал на МИ-6 и помог Западу попасть в КГБ.

Купить книгу
Значок стрелки

Либерти Харди — старший редактор и ведущий редактор Book Riot в большом штате Мэн, где она читает 500-600 книг в год и живет со своими тремя кошками, которых не было в живых во время холодной войны.

Сеть Новых Книг

| Кристи Айронсайд, «Полноценный рубль: обещание…

»

Несмотря на провозглашение Карла Маркса, что деньги станут устаревшими при коммунизме, рубль оставался ключевым элементом советской жизни. Фактически, хотя западные экономисты обычно приходили к выводу, что деньги в конечном итоге играли ограниченную роль в Советском Союзе, Кристи Айронсайд утверждает, что деньги были и более важными, и более могущественными, чем это признается в большинстве историй.После Второй мировой войны деньги возродились как важный инструмент советского управления. Конечно, советские лидеры не упустили из виду его важность, несмотря на официальную догму Коммунистической партии. Деньги, как показывает Айронсайд, опосредовали отношения между советским государством и его гражданами и были в центре видения как правительства, так и народа нарастающего коммунистического проекта. Сильный рубль — тот, который имел реальную ценность в руках рабочих и служил эффективным стимулом для труда — рассматривался как необходимый для экономического роста, который восстановит общество и осуществит обещанное коммунизмом будущее изобилия.

В книге «Полноценный рубль: обещание процветания в послевоенном Советском Союзе» (Гарвардский университет, 2021 г.) Айронсайд показывает, как советские граждане обратились к государству, чтобы возместить ущерб, нанесенный разрушениями Второй мировой войны. их домашнее хозяйство. С конца 1940-х до начала 1960-х годов прогресс к коммунизму все больше измерялся здоровьем личных финансов граждан, например, большей покупательной способностью, более высокой заработной платой, более высокими пенсиями и ростом сбережений.Однако растущее значение денег в советской жизни не обязательно связано с повышением уровня жизни советских граждан. Достижения советского правительства в «повышении материального благосостояния народа» продолжали отставать от достижений Запада в период беспрецедентного изобилия. Сочетание этих факторов подорвало народную поддержку Советской власти и доверие к коммунистическому проекту.

Кристи Айронсайд — доцент кафедры истории России в Университете Макгилла.Она специализируется на экономической, социальной и политической истории Советского Союза.

4 важнейших урока холодной войны — и почему они важны сегодня

Примечание редактора. Холодная война закончилась 26 декабря 1991 года распадом Советского Союза. Вот взгляд на конфликт, начавшийся в 1945 году, и на то, что мы должны извлечь из него.

Холодная война была самым нестандартным конфликтом ХХ века. Первая и Вторая мировые войны сформировали нашу историю и наш мир, но они не соответствовали продолжительности или сложности борьбы, которая занимала сверхдержавы и меньшие державы на каждом континенте на протяжении более четырех десятилетий.

На карту было поставлено то, будут ли в послевоенном мире доминировать силы тоталитаризма под руководством Советского Союза или вдохновляемые принципами политической и экономической свободы, воплощенными в Соединенных Штатах. Если бы амбиции Советского Союза не сдерживались, большая часть Западной Европы, а также Восточной Европы могла бы стать коммунистической или, по крайней мере, дружественной коммунизму, изолируя США на годы, а возможно, и на десятилетия вперед.

С 1945 по 1991 год при девяти администрациях, демократической и республиканской, Соединенные Штаты проводили сначала политику сдерживания Советского Союза и коммунизма, затем политику разрядки и примирения и, наконец, политику подрыва и свержения того, что президент Рональд Рейган назвал «империей зла».”

Мир значительно изменился с 1945 года, но некоторые вещи остаются правдой.

Урок №1: Идеи имеют значение

Философские идеи, лежащие в основе вопроса режима, потому что они направляют правительства и помогают нам понять их поведение.

Соединенные Штаты сформировали свои основополагающие принципы свободы, справедливости и равенства. Они поддерживали нацию через войны, депрессии, импичменты и культурные революции.

Советский режим сформировался на основе тоталитарных принципов марксизма-ленинизма.Когда лидеры советских государств признали, что больше не верят в коммунизм, они подорвали идеологические основы своей власти и авторитета. После распада Советского Союза президент СССР Михаил Горбачев признал, что он был построен на песке. Президент России Борис Ельцин был более уместен: «Кумир коммунизма, повсюду распространявший социальную рознь, вражду и беспримерную жестокость… рухнул».

Точно так же муллы, которые управляют Ираном — подобно радикалам, стоящим за ИГИЛ — руководствуются своей приверженностью воинствующему исламскому халифату, приверженностью, которая формирует их мировоззрение и их поведение на мировой арене.В Китае коммунистическое правительство пытается рационализировать противоположные требования экономической либерализации и политического контроля. Демонстрации в Гонконге доказывают, насколько трудно поддерживать эту стратегию.

Урок № 2: Друзья и союзники имеют значение

Соединенные Штаты призвали и возглавили грандиозный союз против Советского Союза с помощью таких инструментов, как план Маршалла, НАТО, корейские «полицейские действия», евромакеты, особые отношения с Великобританией и многогранная доктрина Рейгана.

Напротив, Советский Союз никогда не мог добиться истинной лояльности со стороны стран Варшавского договора или народов Советского Союза. Марксизм-ленинизм был чуждой доктриной, навязанной народам Восточной Европы и Советского Союза имперской властью. Москва купила лояльность Кубы в Латинской Америке и Анголы в Африке.

Урок № 3: Лидерство имеет значение

История холодной войны может быть написана через биографии лидеров по обе стороны железного занавеса.Все началось с Гарри Трумэна и Иосифа Сталина и закончилось Рональдом Рейганом и Михаилом Горбачевым, которые помогли положить конец холодной войне, отказавшись от доктрины Брежнева. Эта доктрина, согласно которой Москва не позволит ни одному коммунистическому государству стать некоммунистическим, десятилетиями поддерживала советские режимы.

Соединенные Штаты добились успеха, когда их возглавляли проницательные государственные деятели, такие как Трумэн и Рейган, которые выработали принципиальные меры, соответствующие обстоятельствам, с которыми они столкнулись. Трумэн одобрил исторический Берлинский воздушный мост 1948 года, который более года снабжал жителей Берлина продуктами питания, медикаментами и припасами на самолетах, что в конечном итоге вынудило Советы снять блокаду.Стоя перед Бранденбургскими воротами, Рейган призвал Горбачева снести Берлинскую стену и помочь положить конец холодной войне. Госдепартамент возразил, что вызов Рейгана был провокационным, но в течение шести месяцев Рейган и Горбачев подписали Договор о РСМД, впервые ликвидировав целый класс ядерного оружия.

Урок № 4: Государственное управление имеет значение

Успешная внешняя политика США зависит от знания, когда применять силу, как в Корее, а когда использовать дипломатию, как в случае с США.С.-советские переговоры по ликвидации ядерных ракет средней дальности. Великая стратегия внешней политики США начинается с тезиса о том, что США должны четко выражать свои общие принципы свободы, демократии и верховенства закона; быть политически, экономически и дипломатически активными во всем мире; и вступать в военные действия, когда это необходимо для защиты его жизненно важных интересов.

Будь то столкновения с исламскими террористами или долгосрочные вызовы со стороны автократической России или попытки коммунистического Китая расширить сферу своего влияния, разумная внешняя политика, основанная на наших основополагающих принципах и подкрепленная нашими возможностями, предлагает лучший путь для Соединенных Штатов.Это стратегия на сегодня, завтра и века.

Эта статья взята из книги Ли Эдвардса и Элизабет Эдвардс Сполдинг «Краткая история холодной войны» («История Регнери»).

Пять книг о России, которые стоит прочитать

Россия имеет
исторически было сложной темой для ученых. Географически большая часть
Россия расположена в континентальной Азии, но в культурном отношении большинство россиян живут к западу от
Урал в континентальной Европе. В результате ученые и российская интеллигенция
веками спорили, должна ли Россия подражать культуре и
институтов Западной Европы или идти своим уникальным, русским путем.

В девятнадцатом
века, жаркие споры о либерализации и модернизации России,
империя, которая в то время отставала от западных держав почти по всем показателям,
сцена для оппортунистических большевиков, которые погрузили Россию в авторитарный
коммунистический режим. Как государство-преемник коммунистов, современный российский
Федерация все еще борется со своей идентичностью.

С отношениями
между Россией и США на низком уровне, невиданном со времен холодной войны, американцы должны
стремиться лучше понять Россию, в том числе ее людей, культуру и историю.Хотя этот список не является исчерпывающим, эти пять книг — хорошее место для любого
Любопытный читатель должен начать детальное понимание России.

Способность Питера Хопкирка как убедительного рассказчика полностью проявляется в этой захватывающей истории стратегической геополитической борьбы между Российской и Британской империями в Азии. После консолидации власти в Восточной Европе в девятнадцатом веке Российская империя смотрела на восток. В викторианскую эпоху британский внешнеполитический истеблишмент был обеспокоен тем, что Россия добавит Индию, «жемчужину в короне», к быстро расширяющимся владениям Российской империи в Центральной Азии.Британцы считали влияние России в Афганистане потенциальным плацдармом для проецирования силы на Индию как уязвимость по отношению к ключевым национальным интересам. Результатом столкновения амбиций империй стала затяжная игра в дипломатические и геостратегические шахматы, которая длилась почти 70 лет и охватила весь субконтинент. Эта важная, но часто упускаемая из виду глава в истории российской внешней политики важна для понимания имперских амбиций докоммунистической России и ее ранних столкновений с западной гегемонией.

Йельский профессор истории
Пропитанная кровью история Тимоти Снайдера восточноевропейских народов, которые были
аннексированы, оккупированы и повторно оккупированы Советским Союзом и нацистской Германией в
двадцатый век — это то, что нужно прочитать. Некоторые ученые называют
«Междуморье», и Сталин, и Гитлер имели конкурирующие амбиции по поводу стратегических
земля между Балтийским и Черным морями. Для Кремля, земли, которая сейчас
представляет собой суверенные государства Украины, Польши, Эстонии, Латвии и
Литва считалась базой промышленности и сельского хозяйства, а также
буфер, обеспечивающий стратегическую глубину против буржуазного Запада.Из
Сталинский голодомор
в Украине до совместного нацистско-советского раздела Польши и нацистского Холокоста,
Снайдер помещает историю Восточной Европы в наиболее полную структуру, которую я
когда-либо видел. В отличие от зверств, совершенных нацистами, подобные знания
Советского Союза и его преступлений против человечности в основном отсутствуют в американских
социальная осведомленность, отчасти из-за подавления информации «железным занавесом». Таким образом,
Американцы в своей истории и педагогике не в полной мере учли то, что
случилось в кровавых землях.Вот почему так важна работа Снайдера. К
погружение в архивы НКВД и КГБ, которые только недавно были открыты для
ученые и собирающие воедино историю оккупированной Россией Восточной Европы,
Снайдер позволяет своим читателям начать понимать тяжелое положение восточных
Европейские народы, пострадавшие от рук Кремля.

Один день в
Жизнь Ивана Денисовича , Александр Солженицын, пер. Ральф Паркер (Перстень
Классика, 1963 год; repr., New American Library, 2009)

.

Известный
Российский писатель-диссидент и переживший ГУЛАГ Александр Солженицын написал One
День из жизни Ивана Денисовича в память о тюремном труде Советского Союза
система лагерей в советский общественный дискурс.До десталинизации Никиты Хрущева
реформ, советским писателям не разрешалось ссылаться на ГУЛАГ. Раньше это было
Первоначально опубликованный в 1962 году, One Day in the Life считался таким
преступные советские цензоры, что сам Хрущев должен был вмешаться
лично разрешить его публикацию. Роман, рассказанный от первого лица
Взгляд одного из заключенных, Ивана Денисовича, знакомит читателей с одним изнурительным
все же обычный день в трудовом лагере ГУЛАГ. Ежедневная борьба Ивана Денисовича
борьба с голодом, болезнями, жестоким обращением со стороны начальства, невозможным физическим трудом и
беспринципные заключенные, которые приняли менталитет собаки есть собаку, изображают, как
худшие аспекты падшей природы человека достигли какофонического крещендо в сталинских
лагеря для военнопленных.Интересно, что картина, которую рисует Солженицын, ужасна.
и удручает, Солженицын никогда не делает нормативных или откровенно политических заявлений.
о советском руководстве — объективное изображение в романе убогого ГУЛАГа
условий и институционализированной коррупции эффективно наделяют читателя
в сердце присущей ему несправедливости и бесчеловечности, подчеркивая
произвол и бездумная жестокость. Произведения Солженицына способствовали
моральное разложение, которое медленно разъедало институциональные
легитимность и в конечном итоге привела к его падению в 1991 году.Хотя большинство американцев
знают, что лагеря ГУЛАГа были плохими, мало кто знаком с личными историями, которые
подробно рассказать об опыте ГУЛАГа. Так же, как Эли Визель Night важен
для понимания человеческих потерь Холокоста, Александр Солженицын One
День из жизни важен для понимания человеческих потерь сталинизма.

Русские , Хедрик Смит
(Четырёхугольник, 1976)

Первоначально
опубликовано в 1976 г., Русские представляет собой сборник наблюдений и
размышления о различных сторонах советской жизни, пережитые автором, корреспондентом газеты «Нью-Йорк Таймс », живя в
Советская Россия с семьей.Выдающийся первоисточник, читающий The
«Русские » открывают капсулу времени 1970-х годов. Райф с разноцветным
анекдоты, Русские запечатлели борьбу всего, от сельской местности до
индустриальная жизнь к утешению в религии и частной жизни. Темы
охвачены политическое инакомыслие, правящий класс и партийное руководство.
Есть даже глава, посвященная «искусству очереди» — вездесущий советский
традиция часами стоять в очередях за самым элементарным ширпотребом.Этот
книгу приятно читать, а каждая глава предваряется юмористическим советским
пословицы, поговорки и самосознательные анекдоты. Читая Русские
вы будете смеяться, вы будете плакать, и вы узнаете больше о советских временах Брежнева
общества, чем вы когда-либо думали.

Современные Москва и Санкт-Петербург представляют Россию так же, как Вашингтон и Нью-Йорк представляют Соединенные Штаты. Если кто-то действительно хочет понять Россию, он не должен ограничивать свое исследование космополитическими жемчужинами России, но должен смотреть в глубь России, на страну Путина.Именно это и делает в своей фантастической книге давний иностранный корреспондент NPR Энн Гаррелс. Страна Путина «» исследует жизнь простых россиян в Челябинске (с населением 1,2 миллиона человек), промышленном городе, основанном на металлургии. В фильме «Страна Путина » Энн Гаррелс делает для посткоммунистического российского общества то же, что Хедрик Смит сделал для советского общества брежневской эпохи в году «Русские ». Она мастерски исследует непрекращающийся поиск путинского поколения национальной идентичности в постсоветском мире, когда страну охватывают западные санкции, русский национализм и путинский авторитаризм.В этой книге Гаррелс затрагивает умы широкого круга «настоящих» россиян. К ним относятся обычные сельские жители, рабочие, молодые предприниматели, бандиты-нувориши, активисты гражданского общества и даже небольшая евангелическая протестантская община. Эта книга — прекрасное противоядие от аналитического туннельного видения, которое многие российские ученые строят вокруг современной российской элиты и правящего класса.

ЦРУ пыталось использовать «Доктора Живаго», чтобы ослабить СССР: двусторонний путь: NPR

Кадр из фильма 1965 года « Доктор Живаго, » по роману Бориса Пастернака «».

AP

скрыть подпись

переключить подпись

AP

Кадр из фильма 1965 года « Доктор Живаго», по роману Бориса Пастернака «».

AP

Ежедневное недовольство книгами, издательствами, а иногда и плохим поведением авторов.

• Рассекреченные документы показывают, что ЦРУ использовало копии Доктора Живаго , эпического романа Бориса Пастернака, охватывающего историю России 20-го века, в качестве инструмента, чтобы попытаться спровоцировать инакомыслие в Советском Союзе. Книга была запрещена в СССР. Согласно меморандуму 1958 года, ЦРУ признало «большую пропагандистскую ценность» романа и распорядилось напечатать и распространить роман. Агентство назвало книгу «пассивным, но проницательным показателем воздействия советской системы на жизнь чуткого интеллигентного гражданина».«В меморандуме отмечается, что книга ценна» не только своим внутренним посланием и наводящим на размышления характером, но и обстоятельствами ее публикации: у нас есть возможность заставить советских граждан задуматься о том, что не так с их правительством, когда штраф литературное произведение человека, признанного величайшим из ныне живущих русских писателей, даже недоступно в его собственной стране на его родном языке для его собственного народа ». ЦРУ было осторожно, чтобы не показать« руку правительства Соединенных Штатов ». напечатаны два русскоязычных издания и переданы советским гражданам за границу.Документы с описанием программы были запрошены Питером Финном и Петрой Куве в рамках их исследования для книги The Zhivago Affair , вышедшей в июне, об использовании ЦРУ Doctor Zhivago.
• Девушка с жемчужной сережкой автор Трейси Шевалье напишет роман, вдохновленный Шекспира Отелло , как часть Шекспировского цикла Хогарта. На данный момент такие авторы, как Маргарет Этвуд, Ховард Джейкобсон и Джанетт Винтерсон, подписали контракт с авторами сериала, который начнется в 2016 году, к 400-летию со дня смерти Шекспира.В пресс-релизе Шевалье написал: « Отелло , по сути, о том, чтобы быть аутсайдером и той ценой, которую вы платите за эту разницу. Большинство героев моих романов — аутсайдеры, географически или ментально, поэтому написание истории Отелло было непреодолимой возможностью. »

Лучшие книги, выходящие на этой неделе:

• Питер Маттиссен, писатель, натуралист и соучредитель Paris Review , умер в субботу, за несколько дней до публикации своей последней книги. В раю , выходящий во вторник, рассказывает историю польско-американца Клементса Олина, который возвращается в Польшу, чтобы посетить бывший нацистский концлагерь. Для Weekend Edition Том Витале посетил Маттиссена в его доме на Лонг-Айленде, штат Нью-Йорк, незадолго до своей смерти. Маттиссен сказал ему: «Человек всегда был убийцей, — кто-то говорит в книге. Число людей, убитых в прошлом веке, людей, убивающих друг друга, просто феноменально. Как цивилизация — так называемая — зашла так далеко и люди все еще разрабатывают инструменты, чтобы убивать друг друга с единственной целью, кроме убийства? Почему мы это делаем? Почему мы это делаем? »
• Еще одна заключительная работа, сборник стихов « And Short the Season, », вышла после смерти Максин Кумин в феврале.Стихи варьируются от пасторальных — горько-сладких воспоминаний о весне — до социально-политических, о том времени, когда она «боялась писать отечественных стихотворений, / стихов, острых с материнством», и «женщины-поэты были отвергнуты как незрелые, / их стихи были розовыми с блеск женских органов «. В «О чем мал подарок» она пишет:

«Мокрые ноги, мокрые манжеты,

маленьких пятнышка лютика на носках моих кроссовок,

красный, фиалки вытесняют пучки

густой молодой травы. конский нос

и грызть, как лунатики, крепко держаться —

хрупкая красота — это может быть последним? »

10 книг, объясняющих Россию сегодня

В мощном дебютном романе Сергея Лебедева « Oblivion » изображены советские исправительно-трудовые лагеря на арктическом севере, и он бросает вызов тем, кто предпочитает забыть эту часть российской истории.Лебедев, родившийся в Москве в 1981 году, выбирает 10 книг, в которых рассказывается о сложном прошлом и настоящем России.

Я праздновал Новый год 2000 года со своими школьными друзьями. Нас было 18 человек. Мы все были удивлены, когда в 11:55 президент Борис Ельцин объявил о своей отставке и назвал преемника — Владимира Путина — все аплодировали. Кроме меня. Не хочу сказать, что у меня был дар предвидения. Мне просто казалось, что бывший офицер КГБ — не лучший выбор для России.Другие считали, что энергичный и решительный премьер-министр — отличный выбор для замены одряхлевшего Ельцина, и возлагали свои надежды на будущее на Путина.

Сегодня многие из тех, кто тогда аплодировал, эмигрировали. А те, кто остался в России, по большей части просто не смогли уехать. Так что же случилось с Россией? Почему превращается в версию 2.0 СССР? И можно ли было предсказать такой поворот событий?

Я выбрал десять русских книг, доступных на английском языке, чтобы ответить на эти три вопроса.

1. Маленький уголок ада: депеши из Чечни Анны Политовской — Первая чеченская война, начавшаяся в 1994 году, ознаменовала возвращение России к репрессивной имперской модели правления. Вторая чеченская война, начавшаяся в 1999 году, на волне террора и страха привела к власти Владимира Путина.

Российская общественность тогда либо поддерживала войну, либо пыталась ее игнорировать. А Анна Политовская, журналист газеты Новая газета , писала о том, как чеченская война навсегда изменит общество, заставит людей привыкнуть к пыткам, убийствам, развратит власть и деморализует армию, даст президенту карт-бланш на построение силовой структуры сверху вниз.Многие думали, что Политовская слишком раздувает, слишком жестко, несправедливо.

Политовская была убита в лифте своего многоквартирного дома 7 октября 2006 года, в день рождения Владимира Путина. Сегодня ее книга читается как совершенно точное пророчество, которое, увы, никто не принял во внимание.

2. Новое дворянство: восстановление государственной безопасности России и непреходящее наследие КГБ Ирина Бороган, Андрей Солдатов — Став президентом, Владимир Путин пошутил на встрече своих коллег из ФСБ ( преемник КГБ): «Миссия выполнена.Операция под прикрытием прошла успешно ». Уже тогда было много тех, кто не воспринимал это как шутку.

В СССР ЦК сдерживал стремление КГБ к власти, используя его как инструмент, «меч возмездия». Единственным исключением был Юрий Андропов, который стал генеральным секретарем Коммунистической партии в 1982 году.

Книга Борогана и Солтадова показывает, как в постсоветскую эпоху ситуация была диаметрально противоположной. Политические партии, исполнительная и законодательная ветви власти стали инструментами группы сотрудников КГБ, агентов, ставших настоящими хозяевами страны.

3. Secondhand Time: Последний из Советов Светлана Алексиевич — Известие о получении Светланой Алексиевич Нобелевской премии по литературе было встречено в России шквалом критики. Патриоты обвиняли ее в том, что она очерняла СССР на службе у Запада. И многие либералы — к моему большому удивлению — писали, что книги Алексиевича — это не литература, они устарели, больше не интересны …

Я думаю, что реакция последней группы возникла потому, что Secondhand Time — это исследование постсоветского человека, резкое развенчание мифа о девяностых годах как о времени свободы и демократии, ключевой точке зрения российского либерального дискурса.Голосами людей, с которыми она берет интервью, Алексиевич показывает, что у нас просто прекрасные мечты о демократии, мечты, которые не были воплощены в государственных учреждениях. Мечты, за которыми стояла суровая реальность, нищета, тревога и тоска по сильной руке, которая наведет порядок в стране.

4. Крестный отец Кремля: закат России в эпоху гангстерского капитализма Пол Хлебников — «Новые русские». Олигархи. Люди, сколотившие огромные состояния в девяностые годы.Объекты зависти и ненависти. А для российского общества Борис Березовский был символом этих людей.

Многие демократически настроенные люди видели в этих бизнесменах прогрессивные фигуры, новых капиталистов, необходимых России. Хлебников был главным редактором российского журнала Forbes , и его книга объясняет, до какой степени эти предприятия были криминальными, и насколько этот капитализм контролировался государством, и как коррупция стала циркулярной защитой элиты, которая привела к « приватизация »правительства.

Пол Хлебников был убит в 2004 году. Его убийство до сих пор нераскрыто.

5. Война одного солдата Аркадия Бабченко — Русское название, армия, воевавшая в Чечне, использовала советское оружие, стреляла патронами, произведенными в СССР, и носила сшитую форму, когда еще существовал Советский Союз. Армия оставалась советской в ​​душе благодаря своим институтам, которые отражали тоталитарные нормы поведения. Неслучайно судьбу поколения девяностых можно разделить по простым критериям: служили в армии или нет?

Военный корреспондент Аркадий Бабченко дважды служил: первый раз призывником, второй — контрактником.Он воевал в Чечне, и он написал книгу об этой советско-российской армии, которая стала, как говорят в России, «школой жизни» для миллионов молодых людей, и о том, как они несли это в себе после того, как вернулись в гражданскую жизнь. существование.

6. Белое на черном Рубена Гальего — Внук бежавшего в СССР испанского коммуниста Рубен Гальего родился с церебральным параличом и провел детство в советских детских домах и приютах. Так получилось произведение автобиографической прозы, получившее в 2003 году Букеровскую премию России.

Эта книга чрезвычайно важна для понимания советского наследия в современной России, потому что она показывает часть советского общества и фокусируется на одном критерии, тем самым позволяя безмерно точно определить уровень гуманности и демократии: отношение российского общества к больным. , беззащитный, беспомощный.

И российское общество, несмотря на все усилия волонтеров, остается в этом смысле советским обществом: ориентированным на культ силы, жизненной силы, не знающего сочувствия; авторитарный не только в политическом смысле, но и в своих глубоких социальных целях.

7. Новая Россия Михаила Горбачева — Преданный забвению в России первый и последний (то есть единственный) президент СССР редко и, кажется, неохотно вникает в текущую политику. Но теперь, когда на горизонте маячат новая холодная война и неосоветский реванш, Горбачев решил высказаться.

Неясно, насколько старые формулы перестройки помогут сегодняшней России, но анализ современной политики с точки зрения человека, заслуженно получившего Нобелевскую премию мира и обрушившего стену, разделявшую людей, — это все. безусловно заслуживает внимания.

8. Крах империи: уроки для современной России Егор Гайдар — Бывший премьер-министр России, автор стратегии «шоковой терапии», применявшейся в начале 90-х годов, Егор Гайдар остается в сознании большинство россиян, одни из виновников окончательного распада Советского Союза.

Вполне возможно, что Гайдар хотел, чтобы его запомнили именно таким образом, поскольку он был ярым и последовательным противником всего советского. И в своей книге, написанной более десяти лет назад, он рассматривает Советский Союз как форму российского имперского правительства.Он изучает, как возник миф о «предательском крахе» Советского Союза, аналогичный немецкому мифу о «ударе в спину» после Первой мировой войны. И Гайдар предупреждает: «Я не хотел бы повторять ошибки, допущенные немецкими социал-демократами в 20-е годы. Цена подобных ошибок в мире ядерных бомб слишком высока ».

9. Красное объявление: правдивая история о крупных финансах, убийствах и борьбе одного человека за справедливость Билла Браудера — Книга Браудера посвящена Сергею Магнитскому, юристу и аудитору, который умер осенью 2009 года. в СИЗО «Маттроская тишина».

Магнитский перед смертью был нанят Браудером для расследования беспрецедентного хищения налоговых средств государственными чиновниками и правоохранительными органами. Но в итоге за решеткой оказался он, а не воры.

Кафкинская история о человеке, пытающемся добиться справедливости и умирающем в тюрьме, является острым и страшным диагнозом для России, где правоохранительные органы, суды и криминальный элемент объединяются в один конгломерат, создавая совершенно условное понимание « собственность »и« капитал », ключевые элементы роста свободной экономики.