Сколько в россии зарабатывает журналист: Средняя зарплата журналиста в Москве, Санкт-Петербурге и других городах России в 2020-2021 годах

Дата-журналист — профессия, которая будет востребована в будущем – 25 профессий будущего, к которым готовит НИУ ВШЭ – Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»

создает различные типы текстов на основе данных, благодаря которым содержание материала, изложенные в нем факты и мнение автора получают количественное обоснование

Переход СМИ на работу в цифровом формате, распространение открытого ПО и онлайн-сервисов, накопление больших объемов данных, возникновение концепции «открытых данных» — все это привело к радикальным изменениям медиарынка и изменению требований к профессиональной подготовке журналистов. Возник спрос на журналистов, умеющих работать не только с качественной, но и с количественной информацией. От них теперь требуется обладание навыками поиска и сбора данных, анализа и визуализации при сохранении традиционных гуманитарных компетенций. В задачи дата-журналиста входят эффективный поиск информации, фильтрация, анализ и обработка больших массивов данных для оформления полученного материала в виде увлекательного медиатекста или инфографики.

Дата-журналисты востребованы в СМИ, различных государственных структурах, научно-исследовательских институтах и вузах, в банковском секторе — во всех областях, где есть заказчики, заинтересованные в производстве контента, в основе которого лежат надежные и проверенные данные.

Оценки рынка

9,7%
составит среднегодовой темп роста прибыли цифрового сектора медиабизнеса в мире до 2020 года

Драйверы профессии

• рост объемов машиночитаемой информации, в том числе в виде открытых данных
• распространение программного обеспечения, позволяющего быстро и относительно легко оперировать значительными объемами разных типов информации
• формирование новых видов медиаконтента

Какие задачи будет решать специалист

• адаптация традиционной журналистики к изменениям способов производства и потребления новостной информации
• создание увлекательного и понятного новостного контента с использованием различных типов данных
• представление новостного контента с использованием современных средств визуализации и инфографики
• рациональное использование коммуникативных ресурсов и экологизация медиасреды
• интеграция новых средств подачи информации в традиционную информационную среду

Какие знания и навыки у него будут

• знание основ статистики, программирования и создания контента
• владение методами и инструментами работы с данными, в том числе с открытыми
• знание законодательной базы по вопросам информационного пространства
• владение инструментами визуализации данных
• умение работать с базами данных и профессиональными прикладными программами

Другие профессии направления «общественные и гуманитарные науки»

Зарплаты специалистов в Чехии — где работают иностранцы?

Содержание:

1. Средние зарплаты в Чехии: на что могут рассчитывать иностранные выпускники чешских вузов
2. Работа в Чехии для выпускников Чешских вузов
3. Статистика на ближайшее десятилетие
4. Как связана средняя зарплата в Чехии с вузом
5. Занятость среди выпускников институтов и университетов ЧР
6. Сравнительный анализ средних зарплат в Чехии
7. Выводы

Средние зарплаты в Чехии: на что могут рассчитывать иностранные выпускники чешских вузов

Из всех «молодых» стран-членов ЕС — Чехия одна из наиболее перспективных для поиска работы у молодых специалистов. За последнее десятилетие уровень дохода граждан государства увеличился в 2,5 раза (по данным аналитики международных социологических институтов). Сегодня большое количество рабочих мест со средней зарплатой от 26 000 крон (1000 евро) в месяц в Чехии — довольно распространенное явление. Высокооплачиваемые вакансии открыты  и для иностранцев, в особенности окончивших чешские высшие учебные заведения.

Работа в Чехии для выпускников Чешских ВУЗов

Согласно закону ЧР № 382/2008, иностранным гражданам, имеющим диплом об окончании аккредитованного чешского вуза не нужно получать разрешение на работу в стране.

Лучшие выпускники получают назначение на престижные должности еще до выпускных экзаменов. 

Еще одно преимущество для студентов-иностранцев в Чехии — несложная смена студенческой визы на рабочую, которая необходима для дальнейшего пребывания в стране. Особое предпочтение уделяется молодым специалистам, окончившим государственные вузы и владеющим дополнительными иностранными языками. Многие международные компании работают со странами бывшего СНГ непосредственно из Чехии (благодаря комфортным бизнес-условиям), поэтому знание русского, украинского и других языков нередко становится «дополнительным бонусом» для соискателя и работодателя.

Статистика на ближайшее десятилетие

Исследования и прогнозы по развитию экономики ЧР до 2030 года следующие:

В ближайшие 10 лет с расширением предприятий окажутся вакантными около 400-450 тысяч рабочих мест, преимущественно технической направленности в виду специфики экономики государства. Также востребованными будут менеджеры, специалисты в сфере лесного хозяйства, профессионалы в инженерии. 

Если сегодня безработица составляет около 2,9% (ниже среднеевропейской в 1,8 раз), то в скором времени специалисты прогнозируют еще более благоприятный экономический уровень. Чешское правительство намерено обеспечить рабочими местами не только своих граждан, но и иностранцев (при условии владения чешским языком в достаточной мере и наличии квалификации).

Помимо государственных компаний динамично Чехию «облюбовали» международные корпорации. Такие фирмы заинтересованы в привлечении специалистов с европейским образованием из ряда выпускников местных учебных заведений. Секрет прост: при высокой квалификации такие специалисты «обходятся» меньшими затратами, чем в других западных странах.

Как связана средняя зарплата в Чехии с вузом

По данным экспертного портала «Бизнес-Инсайдер» Чешская республика обеспечивает наиболее высокие зарплаты из всех стран — выходцев Восточного блока. Далеко не каждое европейское государство гарантирует такой доход. По уровню зарплат ЧР опережают Швейцария, Дания, Норвегия, Нидерланды, Бельгия, Австрия, Финляндия и Франция. Но и цены в этих странах намного выше, так что по соотношению зарплата-уровень проживания Чешская республика занимает одно из лидирующих мест в Европе.

Зарплаты в Чехии для обладателей диплома бакалавра или магистра в среднем на 30% выше, чем у выпускников среднеспециальных заведений. Большинство вузов сотрудничают с известными организациями, поэтому их выпускники чаще занимают «денежные» вакансии.

Например, автоконцерн Škoda, компания Philips, Hyundai, известные банки и телекоммуникационные компании предпочитают брать в штат молодых специалистов, которые уже доказали свой профессионализм на студенческой практике. Также известны случаи, когда выпускники факультетов дизайна и архитектуры начинали работать удаленно и получать высокую зарплату в Чехии в кронах (около 30 000) на выпускных курсах, а по окончании университета занимали руководящие должности.

Интересный факт! Наибольший доход в узкопрофессиональной сфере получают выпускники математического факультета Карлова университета. Именно специалисты прикладной математики и аналитики по данным Чешского департамента трудоустройства сразу по окончании вуза могут рассчитывать на зарплату в Чехии в размере почти 50 тысяч крон (1900 евро), обогнав финансистов и юристов.

Занятость среди выпускников институтов и университетов ЧР

По статистике, 96% соискателей с дипломом трудоустраиваются в первый год по окончании учебного заведения. Проведенные исследования показывают следующие данные безработицы по специальностям:

• Врачи и фармацевты — безработица 1,1%;
• Юристы — 2%;
• Аграрные профессии — 9%.

Количество трудоустроенных по специальности студентов в различных вузах следующее:

• Карлов университет — 75%;
• Масариков университет — 73%;
• Технический университет в Брно — 74%;
• Чешский аграрный университет — 72%;
• Технический университет Либерец — 70%.

Доход молодых специалистов варьируется от 850 до 1500 евро в месяц.

В 2021 году, в связи с пандемией, 29% чешских компаний заявили о сокращениях количества работников. От этого больше всего пострадали сотрудники административных должностей и работники производств. Первые занимают 26% среди всех увольнений, а вторые 19%. 

Студенты во время учебы могут законно подрабатывать в Чехии. О своем опыте студенческой работы в этом видео расскажут выпускники Пражского Образовательного Центра:

Естественно, будущих студентов волнует вопрос «Какие зарплаты в Чехии, и на какой доход я смогу претендовать?». Давайте рассмотрим рейтинг популярных (востребованных) профессий с зарплатами. В ЧР все денежные операции выполняются в национальной валюте — кронах.

Где и как работают иностранцы в Чехии — читать

Сравнительный анализ средних зарплат в Чехии

Самая высокая заработная плата в Праге. Столица республики предлагает оклады на 20-50% выше, чем регионы. Это неудивительно, ведь именно в центре предпочитают открывать офисы известные компании и бренды с мировым именем. По данным Министерства Соцполитики в 2017 году средняя зарплата в Праге составила почти 36 тысяч крон (без вычета налоговых отчислений).

Самые высокие зарплаты в Чехии по профессиям

Наиболее высокие оклады у директоров предприятий, юристов и программистов. На чешском рынке труда большой дефицит специалистов в авиастроении и профессионалов-управленцев в этой сфере. Возможно, именно поэтому авиадиспетчерам и предлагается зарплата в Чехии в размере более 110 тысяч крон (4300 евро). Остальные высокооплачиваемые профессии выглядят так (месячная сумма в кронах):

• Руководитель крупной компании — от 100 000;
• Главный врач клиники — от 89 000, отделения — от 60 000. Зарплата рядового врача в Чехии около 30-40 тысяч;
• Ведущий банковский сотрудник (финансовая специализация) — от 77 000;
• PR-менеджер — от 40 000 крон.

Рабочие без квалификации получают в кронах:

• Сотрудники коммунальных служб (не частных) — от 12 000 (почти 500 евро).
• Обслуживающий персонал общепита (официанты, швейцары), вахтеры, охранники — от 16 000.
• Помощник на кухне  — от 15 000 и выше.
• Портные и швеи — от 14 000 крон;
• Продавцы — 15 000 крон.
• Водители — до 20 000 крон.

К «среднему классу» относятся специалисты в области педагогики, добычи природных ресурсов, общественного управления, соцобеспечения. Доход специалистов со средней зарплатой в Чехии в кронах составляет:

• Ветеринар — 30 000;
• Журналист — 29 000;
• Водитель спец.техники — 28 500;
• Учитель 1-го уровня — 25 000;
• Сантехник — 23000.

В планы Чешского правительства входит увеличение зарплат на 2,6% в 2018 году. Уровень инфляции при этом составил те же 2,6%. При таких условиях доход сохраняет свою стабильность.

В 2018 году среднемесячная зарплата чехов выросла на 8,6% в сравнении с 2017 годом. Таким образом усредненный показатель зарплаты по всей Чехии составляет 30 265 крон. 

Выводы

Напомним, что средняя зарплата в Чехии «отстает» от окладов крупных европейских государств, но есть государства с развитой экономикой, жители которой получают значительно меньшие доходы. Так, в переводе на кроны, в Польше средний заработок составляет 21 000, в Эстонии – 22 000, в Венгрии — 18 500, в Латвии и Литве — около 16 000-17 000. Из всех членов Евросоюза меньше всего получают граждане Болгарии — их средняя заработная плата не достигает 9 тысяч крон (350 евро).

Решение поступать или нет в чешский вуз принимает абитуриент, но по мнению экспертов, перспективы, предоставляемые Чешской республикой – веский аргумент в пользу европейского образования. Тем более, что при хорошем знании государственного языка можно учится бесплатно. Иностранное гражданство не является препятствием для поступления на бюджетную форму обучения.

«Выдохнуть и работать дальше». Журналисты-иноагенты о своем новом статусе

Данное сообщение создано и распространено российским физическим лицом, выполняющим функции иностранного агента

13 января – День печати. В этом году профессиональный праздник журналистов изрядно подпорчен Минюстом России, который начал формировать список СМИ-иноагентов-физлиц. В реестр, который до 28 декабря почти целиком состоял из проектов Радио Свобода, были добавлены пять граждан России. Это правозащитник Лев Пономарев, художница Дарья Апахончич и три журналиста – Сергей Маркелов, Людмила Савицкая и Денис Камалягин. Все трое сотрудничают с Радио Свобода и Север.Реалии.

Почему именно Сергей, Людмила и Денис (который возглавляет независимую газету «Псковская губерния») стали первыми «жертвами» Минюста, можно только гадать. Законы о физлицах-иноагентах написаны настолько расплывчато, что подпасть под их действие может буквально каждый. Достаточно будет поделиться в соцсети сообщением любого СМИ-иноагента, а вдобавок получить перевод от бабушки из Эстонии или прослушать вебинар НКО-иноагента. Второе пойдет как «получение организационно-методической помощи».

Редакция Север.Реалии категорически не согласна с включением своих корреспондентов в список иноагентов. Журналистика – это не политическая деятельность. И Маркелов, и Савицкая, и Камалягин работают исключительно в интересах России (а не какого-то иного государства), когда рассказывают о проблемах и событиях родного Северо-Западного региона России.

Сегодня, в День печати, мы публикуем монологи первых журналистов-иноагентов о том, что они думают про свой новый статус.

«Так и запишем: «Хренасебе»

Сергей Маркелов, Петрозаводск, Карелия. Фрилансер. Сотрудничает с изданиями «7х7», «Новая газета», Север.Реалии.

Был вечер, черный такой, карельский зимний вечер, когда без десяти пять, а уже темно. В центре все сияло и пестрело, люди улыбались и спешили, машины вставали в пробки – канун Нового года, – а я торчал в каком-то глухом дворе, ждал, когда мне соберут заказ из аптеки, как всегда, тупил в телефоне, когда редактор «7х7» прислала мне ссылку на новость о новом списке физлиц-иноагентов. «Хренасебе», – написал я ей в ответ.

Сергей Маркелов

«Так и запишем: «Хренасебе», – пошутила она.

Позвонил тесть, поговорили с ним на какие-то отвлеченные темы, под конец он, как бы вскользь, заметил: «Ты теперь иностранный агент, значит», – таким тоном, будто я, наконец-то, починил на даче крыльцо или устроился на нормальную работу.

Первое время хотелось залечь на дно в каком-нибудь Брюгге. Казалось, что ты один и что ты в кафкианском бреду. Я уже говорил, что не ожидал войти в такой шорт-лист, не ожидал, что мои имя и фамилию будут обсуждать на таком уровне, что стану одним из пятерых, а точнее, пятнадцатым в списке. Ну да и ладно…

Вчера вот заполнил отчет о тратах для Минюста – там про покупку хлеба, подарков детям и бензина машине

Дальше понеслись просьбы дать комментарий, посты в фейсбуке, посты с поддержкой от коллег, которым я очень-очень и очень благодарен. Без такой мощной поддержки коллег, друзей, семьи, отдельно «Новой газеты», «7х7» я бы не справился, учитывая мое эмоциональное состояние в последнее время. Когда подключились юристы из «Агоры», все стало чуть понятнее. Потом они прислали длинный список того, что должен делать иноагент, и опять стало ничего не понятно. Потом я выдохнул и взялся решать проблемы по мере их поступления – опять стало понятнее. Вчера вот заполнил отчет о тратах для Минюста – там про покупку хлеба, подарков детям и бензина машине.

Рассуждать о том, за что меня признали иноагентом, да еще и целым СМИ, мне кажется, бессмысленно. Да, я пытался быть объективным, да, мне всегда были интереснее люди, а не власть или политика, но случилось так, как случилось. Другой вопрос, почему именно я вошел в ТОП-5? У меня по этому поводу только одна мысль: для того, чтобы фрилансеры в регионах призадумались, чтобы художники-акционисты призадумались, ну и так далее – мол, в списке может оказаться каждый.

Еще, как филолога, меня смущает понятие «иностранный агент», которое мне теперь приписывают. Понятно, что в ушах обывателей это словосочетание звучит как «предатель родины» или «шпион», но и эти понятия подразумевают какую-то регулярность, какое-то постоянное финансирование – ни регулярных заданий, ни постоянного финансирования, ни каких-то требований от редакторов писать так или эдак не было, но оставим все это юристам или лингвистам.

Я теперь каждый свой пост, каждый комментарий в соцсетях сопровождаю этой вот надписью, что, мол, по мнению Минюста… ну и так далее. Все думают, что я стебусь, а у меня просто денег нет на оплату штрафа, если что, тесть тоже сказал: «Сорян, штрафы и аудит всякие я тебе оплачивать не смогу», – ну и не должен, так-то.

На вопросы «Кто виноват?» и «Что делать?», думаю, отвечать уже поздно. Потому что, когда принимали эти законы, я не видел особого возмущения и толп недовольных среди обычных граждан. Возможно, теперь, когда в иноагенты пойдут не только журналисты, но и ученые, научные работники, бабушки из деревень, которые получают иностранные переводы от своих детей… впрочем, тоже вряд ли. Это лишь значит, что большинству такая политика пока что не претит.

Теперь, видимо, нам выкрутили настройки на режим «Выживание» или «Хардкор»

Для себя я вижу пока единственный выход – работать дальше. Успокоиться, выдохнуть и работать дальше, заполняя еще больше экселевских таблиц, а я терпеть не могу таблицы.

И еще. В моем детстве, когда игры еще не пришли в каждую ладонь на смартфоне, были компьютерные клубы. Так вот я всегда воспринимал нынешние политические условия в России, как уровень сложности в игре – я лишь должен был в этих условиях делать качественно и профессионально свою работу, так, как это соотносится с международными стандартами журналистики. Так вот раньше мы играли на максимальном уровне сложности, теперь, видимо, нам выкрутили настройки на режим «Выживание» или «Хардкор». Только, к сожалению, аптечек остается все меньше, сохранений нет, а жизнь только одна.

«Друг познается в Минюсте»

Людмила Савицкая, Псков. Фрилансер. Сотрудничает с изданиями Север.Реалии, Радио Свобода, Медиазона.

Людмила Савицкая

Школьная учительница уверена, что я работаю в Москве с Андреем Турчаком «за Россию», люди из районов, куда езжу за репортажами, называют «любимой корреспонденткой из важной газеты в интернете», мама думает, что я знаю всех и могу о чем угодно попросить депутата Госдумы, а Министерство юстиции считает меня иностранным агентом. И каждый раз, когда я слышу этот советско-нафталиновый термин, я прихожу в ярость.

Это я-то иностранный агент? Я, благодаря которой 82-летний дедушка, узник концлагеря, все-таки смог переехать из каморки на железнодорожном вокзале в нормальную квартиру? Я, из-за которой митрополит Тихон Шевкунов не смог отобрать у печорских детей спортивный лагерь и построить там семинарию? Я, ругающаяся с Минобороны, потому что оно не хочет платить своим медсестрам из островского госпиталя за заражение ковидом на работе? Я, рассказавшая историю 32-летнего ментального инвалида, который в стареньком тулупе в морозы выживает в муниципальной комнате двухэтажного дома, где падают потолки, осыпаются стены, нет воды, отопления и канализации, и больше всего боится, что за общение с прессой его снова отругают соцзащита и администрация? Я, написавшая, как проваливаются под гнилой пол и зарабатывают тяжелую форму астмы из-за плесени на стенах почтальоны в районном отделении «Почты России»?

За три года работы на заокеанском Радио Свобода я сделала для России больше, чем любой квасной патриот, любой пропагандист с Первого канала и «России-1». Я агент России, агент моих замечательных сограждан, которым государство врет каждый день, которых обкрадывает и обрекает на смерть. И чиновник, пришедший в Минюст с просьбой внести меня в список иноагентов, очень хорошо понимал, за кого и как я воюю. Понимал и боялся, потому что сражается за другую сторону и проигрывает. Власть может очень легко справиться с простым человеком, раскатать его всей мощью бюрократическо-силовой машины, когда тот один. Но если рядом встает честная пресса, если какой-то отчаянный журналист вдруг начинает на всю страну кричать о происходящем беспределе, то приходится сдаваться и таки через полтора месяца отпускать осужденного на 6,5 лет 61-летнего Свидетеля Иеговы и выплачивать повышенную пенсию вдове разбившегося в Сирии псковского десантника.

«Вы трус!» – непременно скажу я ему в лицо, как только узнаю, какое именно ведомство принесло в Минюст пакет документов на меня

Когда стало совсем нечем объяснять тотальное воровство и подлости по отношению к простым людям, коллективный чиновник сделал ход конем и запретил меня, журналистку, которая осмеливалась громко и постоянно писать о несправедливости. «Вы трус!» – непременно скажу я ему в лицо, как только узнаю, какое именно ведомство принесло в Минюст пакет документов на меня.

Только трус способен требовать от честного журналиста перед каждым текстом, каждым постом, комментарием и смайлом в соцсетях ставить омерзительную приписку: «ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА». Только трус способен требовать от честного журналиста отчета за каждые кефир и батон, купленные в «Пятерочке». И не имеет значения, за чьи деньги оформлена эта опасная иноагентская сделка – на гонорарные или на подарочные ко дню рождения от любимого дядюшки. Потратила – в деталях, на 86 листах отчета в Минюст, расскажи, что и зачем покупала. Вы правда хотите знать, какой маркой тампонов я пользуюсь, товарищ майор?

В глубоко оскорбительном ярлыке от государства есть только один плюс. Уже через час наречения иноагентом сотни россиян постучались ко мне в друзья в соцсетях и онлайн встали рядом, встали стеной с простым и важным посланием про «я/мы», забросали «личку» самыми добрыми и нужными словами. Мне звонили те, о ком я писала еще в 2013 и 2015 годах, и говорили, как помогла им, депутаты из совсем не оппозиционных партий снимали видеоролики про меня, экс-руководитель провластной медиакорпорации публично и с примерами рассказывала о том, почему я молодец и настоящий журналист, коллега из далекой Сибири вторым (первым был Лев Шлосберг) позвонил мне через полчаса после того, как моя фамилия прозвучала в новостях, и 40 минут бархатным голосом приводил паникующую меня в чувство.

Ваш ярлык того стоил!

Я даже писать об этом без слез не могу. В России живут потрясающие, невероятные люди и они со мной. Знаете, что, товарищ майор? Ваш ярлык того стоил! Все многостраничные отчеты, приписки, перспектива административных и уголовных дел, маячащий арест стоят той поддержки россиян, которую я получила.

Без ложки дегтя, конечно, не обошлось. От меня, новоиспеченного иноагента, отвернулись те издания, которые традиционно громко сообщают о презрении к существующей политической системе, разоблачают коррупционеров, не боятся шутить над президентом и спецслужбами, зятьями и дочерями. Они не пожелали ставить перед моими текстами приписку об иноагенте. Пафосно заявили, что не признают закон об «иноагентах», добавили, что пометка портит внешний вид новостей и текстов и резюмировали: «Руководство выступило против таких приписок в материалах на сайте».

Власти навесили на меня ярлык, чтобы я перестала писать. «Дай пять, мы с вами», – отвечают издания и отказываются ставить пометку

Тут важно оговориться, что за отсутствие оговорки про иноагента оштрафуют не СМИ, а меня. Сначала мне прилетит штраф с несколькими нулями, а при повторе – реальный арест. В тюрьме мне будет сложно помогать людям репортажами, и мы с юристами решили, что будем действовать по закону: ставить приписку, писать отчеты и параллельно оспаривать иноагентский статус. Поэтому отказ маркировать мои тексты – это мощное предательство от тех, с кем давно сотрудничала. Интересно, понимают ли они, что, отрекаясь от меня, они поддерживают Владимира Владимировича и его режим? Власти навесили на меня ярлык, чтобы я перестала писать. «Дай пять, мы с вами», – отвечают издания и отказываются ставить пометку и защищать меня от ареста.

Обидно, но тем ценнее те, кто не испугался и предложил сотрудничество. В наше время друг познается в Минюсте.

«На больных не обижаются»

Денис Камалягин, главный редактор газеты «Псковская губерния», Псков. Сотрудничает с Север.Реалии

Денис Камалягин

2021 год: у меня по-прежнему две руки, две ноги и два глаза, те же люди рядом со мной. Да, у них прибавилось количество поводов для шуток. Всё так же утром я иду по своему любимому Запсковью в редакцию, а вечером иду обратно. Если кто-то думал, что моя жизнь будет омрачена 80 листами ежеквартального отчета, первый из которых мы должны отправить в Минюст к 15 января, и потенциальной уголовной ответственностью, – я разочарую. Для меня статус «иностранного СМИ – иностранного агента» (смотрите не запутайтесь) реально ничего не изменил.

Возможно, это звание я должен воспринимать с гордостью – во всяком случае, так говорят мне в моём окружении, так пишут в соцсетях и на почту. Ну да, по сути, это единственное звание в моей журналистской карьере, которое я заслужил от государства за последние 12 лет – с тех пор, как работал в независимой журналистике. Но меня почему-то решение Минюста не покоробило, не напрягло – да чёрт побери, неужели я ждал от властей чего-то другого? Нет, не ждал: я честно признаюсь, что когда мой коллега сообщил об этом, я ответил ему «ну ок» и повесил трубку.

А повестка – она такая сейчас, как калейдоскоп, промолчи – завтра всё забудут

Что касается эмоций, то, знаете, последнее время я много завидую. Я смотрю сериал «Служба новостей» – и завидую, «Утреннее шоу» – завидую. Смотрю фильм «Большая игра» или «Тёмные воды» – и завидую. Как круто – смотреть, КАК работает журналистика, какой эффект она имеет в обществе, которое не испытывает проблем в недостатке кислорода. Как ведут себя власти, которые понимают, что лучше прокомментировать журналистам событие, чем окуклиться и молчать, молчать – пока тема не уйдет из повестки. А повестка – она такая сейчас, как калейдоскоп, промолчи – завтра всё забудут.

Как круто видеть, сколько работы построено на анонимных источниках и информаторах – и как же это невозможно в нашем запуганном обществе, привыкшем молчать. Молчать – так ты сохранишь работу, семью, нервы, авторитет: нужное подчеркнуть, хотя мы же в России – можно всё подчеркнуть.

Как СМИ, матёрые журналисты и их редакторы носятся, как ошпаренные, чтобы обогнать конкурентов в твиттере, инстаграме – в России в официозном СМИ ты должен молчать, пока новость не сообщит твой личный политический босс, инстаграм-аккаунт которого ты покорно накачиваешь утром, днём и вечером, чаще всего без обеда.

В России есть журналистика, но нет условий для занятия журналистикой. Провластные медиа всё больше превращаются в пиар-отделы, причём в весьма кондовые пиар-отделы. Независимые СМИ всё больше уходят в подполье, в «партизанщину». Получают сознательно разрушенный властями медиарынок, рекламодателя, который выделяет бюджет только по приказу власти. Обкладываются штрафами, бумажной волокитой, травлей пропаганды, угрозами, административным и уголовными делами.

О болезни нужно сообщать, болезнь нужно лечить. Статус «иноагента» в этом не помеха

Плохо это? Кто-то говорит, что да. А я вот что думаю. Может, где-то в другой стране сидит журналист и думает: смотрю, как в России власть борется с журналистами, – и завидую. Смотрю, как медиа продолжают отбиваться, несмотря на полуавторитарный режим, – и завидую. Смотрю, как журналисты, которые в наше время легко могли бы эмигрировать, сменить работу, продолжают бороться с тотальной коррупцией, которая другим и не снилась, – и завидую.

Конструктивные отношения власти, общества и СМИ – это признак здорового государства. То желание разбомбить независимые медиа, которое свойственно российскому государству, – это очевидный, ярко выраженный признак больного и слабого (сильному не нужно душить журналистику) государства. Журналист – если он журналист – не должен обижаться на государство, если оно больно, на больных не обижаются. О болезни нужно сообщать, болезнь нужно лечить. Статус «иноагента» в этом не помеха, дорогое государство.

Женщины в России зарабатывают меньше мужчин. Почему это одинаково плохо для тех и других?

Средняя зарплата у женщин в России на 30 % меньше, чем у мужчин на аналогичных позициях. Работодатели зачастую отказываются нанимать молодых женщин из-за того, что те могут родить или уже родили ребенка. Половина мужчин и почти четверть женщин в России и вовсе считают, что женщинам лучше вообще не работать. «Важные истории» поговорили с Зоей Хоткиной, научной сотрудницей лаборатории гендерных проблем Института социально-экономических проблем народонаселения РАН, кандидатом экономических наук и экспертом ООН по гендерным вопросам, о том, откуда берутся стереотипы про мужчину-кормильца и как от них страдают сами мужчины, как отдельные профессии начинают считаться «женскими» и почему государство хочет, чтобы женщины продолжали меньше работать и больше рожать.

— Согласно данным Росстата, разница в заработной плате у мужчин и женщин в России составляет около 30 %. Можно ли сказать, что женщины таким образом «платят налог» на социальные гарантии: ведь они, в отличие от мужчин, могут уйти в декрет, выйти на пенсию раньше?

— То, что женщина уйдет в декрет или выйдет на пенсию раньше, не касается оплаты труда. Оплата труда — это когда я что-то сделала и мне за это заплатили. Если я выполняю работу сейчас, мне и платить за нее должны сейчас, причем столько же, сколько коллеге-мужчине. При чем тут то, что женщине когда-то потом это компенсируют? Да и потом, когда она уйдет раньше на пенсию, получит меньшую, чем у мужчины, пенсию, потому что у нее, пока она работала, была меньше зарплата. 

Дискриминация начинается на входе в сферу труда, продолжается в самой сфере труда — когда происходит сегрегация по разным сферам труда с разной оплатой — и заканчивается на пенсии. Гендерное неравенство в нашей стране, да и во всем мире, носит системный характер. 

— А как устроена эта сегрегация по разным сферам труда?

— Есть вертикальная сегрегация: вверх-вниз по позициям и зарплатам соответственно, а есть горизонтальная. Горизонтальная — это когда есть целые низкооплачиваемые отрасли, в которых работают в основном женщины: образование, легкая промышленность и другие. Например, мы с коллегами изучали сферу журналистики. В 1990-е годы журналистам неплохо платили, и в профессии было 85 % мужчин. Сейчас это «женская» профессия, потому что в ней мало платят. При этом, когда мы проводили массовый опрос: большинство опрошенных журналистов отрицали дискриминацию. По закону ведь все равны, а если мало получаешь — значит сама виновата.

— Но иногда женщина действительно сама называет меньшую, чем мужчина, желаемую зарплату на собеседовании. Выходит, действительно сама мало попросила и сама виновата. 

— Сама выбрала, сама захотела, что хотела, то и получила… Но их же так воспитали! Мальчику можно все, а девочке? Сколько раз она слышит: «Ты же девочка, не рискуй, этого не делай». Дети редко сами по-настоящему выбирают профессии, до сих пор чаще это делают родители. Хотя в моем окружении много талантливых женщин, которые сами рано выбрали профессию и преуспели. Но, исследования показывают, что родители в три раза чаще водят в кружки, связанные с математикой и компьютерами, мальчиков, чем девочек. И если родители выбрали для мальчика кружок с математикой и компьютерами, то мы потом и видим в IT-сфере, что там приоритет у мужчин, а не у женщин. Поэтому неверно говорить, что «она сама». Она не сама. Многие «предпочтения» в отношении выбора профессий являются результатом усвоения гендерных ролей и норм гендерного разделения труда, которые часто бывают дискриминационными в отношении женщин.

Поддержите тех, кто рассказывает о гендерном неравенстве

Ваше пожертвование позволит нам и дальше говорить о несправедливости в обществе

Поддержать «Важные истории»

Фонд «Общественное мнение» уже 30 лет регулярно проводит показательный опрос, по нему можно проследить, какая сейчас у общества программа по воспитанию девочек. Они задают всего один вопрос: если бы у вас в семье была или если есть дочь-подросток, то с чем прежде всего вы связывали бы её будущее — с удачным замужеством или с хорошей работой? В 1990-е годы большинство родителей выбирали «с хорошим замужеством». К концу 1990-х счёт сравнялся. В начале XXI века сознание людей выросло, родители стали воспитывать девочек как принцесс и профессионалов — они стали желать им хорошую работу, а не хорошего мужа, потому что муж может и уйти. Потом, где-то в 2014 году, вдруг опять сбой произошел — и родители стали желать девочкам хорошего мужа. Сейчас хорошую работу выбирают 62 %, а мужа — 23 %.

Получается, большинство современных родителей воспитывает девочек с прицелом на карьеру и на хорошую работу. Но в то же время государство и те, кто влияет на общественное мнение, ставят на первое место репродуктивную функциию женщин. Вспомните протоиерея Димитрия Смирнова, председателя Патриаршей комиссии по вопросам семьи и защиты материнства, который в прошлом году говорил, что девочкам не надо учиться в школе — им надо учиться младших детей в пеленки заворачивать. 

Экономист Зоя Хоткина

Фото: 8womenfest.ru

— Неужели воспитание может оказать такое влияние на экономическое благосостояние во взрослой жизни?

— Женщина растет не в поле чистом, она растет в семье, где ей внушают какие-то понятия: что она должна быть заботливой, аккуратной, что она должна уметь домашнюю работу делать. Каждая семейная женщина в среднем на три часа в день больше, чем мужчина, тратит на домашний неоплачиваемый труд. Мужчины в интернете пишут: «вот я пошёл на позицию, где хорошо платят, но где надо работать до девяти, работать в выходные, а женщина не пошла, хотя ей предлагали, она сама отказалась». Давайте представим, как устроена жизнь этого мужчины, если у него есть семья. Он приходит в девять–десять часов вечера с работы — и у него мама позаботилась об ужине и о быте, или подруга, или жена. А теперь женщина: если у нее есть семья, дети и она работает до девяти–десяти, кто позаботится о ней?

Когда мужчина делает карьеру, его семья радуется. При этом было исследование: половина женщин, которые делали карьеру, сказали, что их семья была против. Семья была против того, чтобы она получала много денег! Потому что вроде бы карьера и деньги — это для мужчин, а не для женщин. Эти стереотипы и культурные барьеры сильнее всего. Сначала нужно в головах это поменять, а потом уже в законах и в жизни.

— В нашем обществе действительно принято считать, что мужчина — кормилец, он содержит семью. Поэтому он и зарабатывать должен больше.

— В наших исследованиях и женщинам, и мужчинам мы задаем вопрос о мужчинах-кормильцах. И сами женщины отвечают: да, мужчина должен быть кормильцем в семье. Но на самом деле у нас больше 15 миллионов семей с детьми до 18 лет, которые находятся на иждивении родителей. Из этих 15 миллионов каждый третий ребенок живет в семье, где единственный кормилец — женщина. 

Но из-за стереотипа, что мужчина — кормилец и ему надо больше платить, женщине, которая воспитывает ребенка в одиночку, тоже платят меньше. Это неравенство, которое вроде бы касается только женщин, переходит на другой уровень и распространяется уже на детей. 

— Как воспитание влияет на дальнейшее экономическое неравенство, разобрались. А как это самое неравенство влияет на другие сферы жизни, за пределами работы?

— Во-первых, если у тебя зарплата ниже, ты зависима: ты зависишь или от государства и пособий, или от мужа, который больше получает. Так в семье получаются неравные позиции. Если у женщины статус более или менее экономически близок к статусу мужа, они могут на равных решать проблемы. А если он «кормилец», то он легко может начать доказывать кулаками, «чьи в лесу шишки». 

Но есть и обратная ситуация. У нас в стране примерно 25 % семей, где женщины получают больше мужчин. В исследовании социолога Натальи Тихоновой «Женщина новой России. Какая она? Как живет? К чему стремится?» приводятся такие цифры: на первом месте причин семейного насилия алкоголизм, на втором — карьера женщины.

Некоторые мужчины очень сильно переживают, когда женщины успешнее их, и иногда зависть перерастает в насилие. Я была в шоке, когда узнала, что успешность женщин — такая частая причина домашнего насилия. Это что? Это культура и те же стереотипы. Он — кормилец, а он с этой ролью не справляется, Поэтому вымещает свою злость. Поэтому я и говорю: сначала нужно равенства в головах достичь. 

— А зачем этого равенства достигать мужчинам, если они и так в среднем зарабатывают больше?

— Мужчин тоже дискриминируют, не только экономически, но и юридически: ребенка при разводе почти всегда отдают женщине, на тяжелых работах в основном заняты мужчины, в армии по призыву служат мужчины, рискуя здоровьем, в боевых действиях участвуют мужчины. Есть какие-то льготы только для женщин: например, нельзя увольнять кормящих матерей, нельзя увольнять женщин с маленьким ребенком — но есть же и мужчины, которые остаются одни с ребенком. Их меньше, но почему на них не распространяются эти льготы? 

«Когда мы говорим о гендерном неравенстве, мы подразумеваем, что права нарушаются у тех и у других — только в разных сферах. Сегодня что-то запрещено для женщин, а что-то недодали мужчинам, но законодательство не должно иметь двойных стандартов».

Зоя Хоткина, экономист

В равенстве должны быть заинтересованы не только женщины, но и мужчины. Оно им тоже нужно. Когда мы говорим о гендерном неравенстве, мы подразумеваем, что права нарушаются у тех и у других — только в разных сферах. Сегодня что-то запрещено для женщин, а что-то недодали мужчинам, но законодательство не должно иметь двойных стандартов.

— Если вернуться к неравной оплате, то в этой схеме есть еще и работодатель. У нас свободный рынок труда, и тысячи руководителей сами решают, кого и на какой оклад им нанимать — молодую женщину или пожилого мужчину, — разве не так?

— Когда я вижу рассуждения неспециалистов в духе «работодатель кого хочет, того и берет, сколько хочет, столько и платит», я хочу сказать: так не бывает. Мы живем в государстве, у государства есть политика, мы — население, а женщины — его половина. 

Отдавать оплату труда на откуп работодателю совершенно неправильно. Должна проводиться социальная политика, и она проводится. Например, до 2014 года была очень сильная возрастная дискриминация. В объявлениях писали: «требуется молодая девушка и инженер-мужчина». И это запретили на уровне государства (В 2013 году в силу вступил закон, запрещающий работодателю указывать в объявлениях о вакансиях пол, возраст, национальность, семейное положение прописку претендента. — Прим.ред.)

У нас есть законы, которые запрещают дискриминацию и неравенство. В нашей Конституции написано, что у нас в стране равные права и равные возможности у мужчин и женщин. В Трудовом кодексе тоже записано, что дискриминация по полу и возрасту запрещена. Есть 100-я конвенция Международной организации труда (МОТ) о том, что положена равная оплата за труд равной ценности, и есть методики, как оценить, какой труд какую имеет ценность. 

— Но помимо государства есть и частный сектор со своими правилами найма.

— Но Конституцию и законы они тоже должны соблюдать. В своих исследованиях мы выявили еще один вид дискриминации. Когда человека принимают на работу не по трудовому договору, а по договору гражданско-правового характера. То есть сотрудники становятся внештатниками — и среди них больше женщин. А что такое внештатник? Это ни тебе декрета, ни тебе больничного — никаких социальных гарантий.

Когда началась пандемия, у нас официальная женская безработица впервые в XXI веке превысила мужскую. Еще была скрытая безработица — отпуска с сохранением содержания. В такие чаще уходили мужчины, а женщин чаще, чем мужчин отправляли в отпуска без сохранения зарплаты. И опять скажут: она сама согласилась. Да, она согласилась, она боится потерять работу. Потому что, если она ее потеряет, другую ей очень трудно найти. Среди образованных женщин каждая четвертая ищет работу и может в конце концов не получить ее вообще.

Кроме того, мы начали строить «цифровую экономику», и роботы стали заменять тех работников, которые выполняют однотипную работу. Оказалось, что на этих монотонных работах в основном были заняты женщины. Вот очень яркая статистика по Сбербанку: у них было около 30 тысяч бухгалтеров, и за пять лет, что они активно внедряют искусственный интеллект, их осталось всего 600. Всё это были женщины, потому что бухгалтер — вторая по популярности профессия среди женщин в России. А на первом месте раньше была уборщица, а сегодня – продавщица. 

— Но, опять же, если смотреть на ситуацию с точки зрения работодателя, зачем ему при прочих равных условиях нанимать женщину, которая может уйти в декрет или будет часто отпрашиваться из-за болезней ребенка? 

— На самом деле, если посмотреть реальные данные, оказывается, что женщины очень редко сидят все три года в декрете (У женщин в России по Трудовому кодексу есть право на отпуск по уходу за ребенком до трех лет. — Прим.ред.). Женщины, которые получают хорошие высокие зарплаты, выходят на работу через два-три месяца. В командировки многие тоже не отказываются ездить. Это всё мифы и стереотипы, но они живучи, они у нас уже в подсознании. 

А, кроме того, кому нужны дети? В первую очередь, ребенок нужен, конечно, женщине, семье, и мужчине тоже нужен. Но ребенок нужен также обществу. За что же мы штрафуем женщин, которые нам рожают этих самых детей? Получается, с одной стороны, политика государства направлена на то, чтобы росло население. А с другой стороны — работодатель накладывает на эту же женщину «штраф за материнство». 

Фото: Донат Сорокин / ТАСС

— А есть ещё какие-то вещи, которые мешают женщинам добиваться успеха и продвижения по службе, но при этом не связаны с тем, что женщина может забеременеть? Допустим, если женщина точно решает не рожать, значит, ей все дороги открыты?

— Нет. Для нее есть «стеклянный потолок» (невидимый и формально никак не обозначенный барьер, который препятствует карьерному росту по причинам, не связанным с профессиональными качествами. — Прим.ред.). Среди специалистов высшего уровня квалификации, не руководителей, по статистике 60–70 % женщин. Благодаря тому, что в сфере образования — единственной в нашей стране — почти нет дискриминации, женщины получают высшее образование, и часто не одно, становятся специалистами высокого ранга, а дальше — «потолок». Потому что зачастую снова всё упирается в то, что руководить — «не женское дело». 

Но если посмотреть статистику, то мы увидим, что скоро у нас в стране среди руководителей будет поровну мужчин и женщин. Казалось бы, тут и наступит гендерное равенство. Но руководитель руководителю рознь. Начальник в нефтяной компании и начальник в продажах, в ретейле — это два разных статуса. Женщины чаще становятся руководителями именно в ретейле, а не в добывающих отраслях. Поэтому зарплаты у них разные, хотя и те и другие — руководители. 

— Но откуда-то эти стереотипы берутся. Может быть так, что труд женщин действительно стоит дешевле? Есть ли какой-то механизм, с помощью которого можно объективно посчитать, сколько стоит работа разных специалистов в разных сферах? 

— Международная организация труда проводила исследование по поводу человеческого капитала работника, который влияет на зарплату. Человеческий капитал — это его знания, умения, опыт, образование, здоровье.

«Если бы зарплату платили в соответствии с человеческим капиталом — а именно так и должно быть, потому что человеческий капитал отражает профессиональную сторону человека, — то в Швеции, России и Эстонии женщины должны были бы получать на 10% больше мужчин».

Зоя Хоткина, экономист

Их вывод был таков: если бы зарплату платили в соответствии с человеческим капиталом — а именно так и должно быть, потому что человеческий капитал отражает профессиональную сторону человека, — то в Швеции, России и Эстонии женщины должны были бы получать на 10% больше мужчин. Потому что женщины-работники более ответственны, дисциплинированны и лучше образованны. Но на самом деле они получают меньше, даже в Швеции, которая, по данным МОТ, ближе всего к гендерному равенству. 

— В российском трудовом законодательстве есть меры, которые когда-то принимались из хороших побуждений, а сегодня тоже считаются дискриминацией. Например, у нас до сих пор существует список запрещенных профессий. Изначально его составляли во благо женщинам: чтобы сохранить их здоровье и репродуктивную функцию, потому что в этом списке много профессий, связанных с вредными и опасными производствами.

— А почему мужчин можно уродовать? И радиация, и тяжелый труд — всё вредит здоровью. Я посещала комбинат «Северстали», металлургического гиганта, и там я увидела совершенно чудовищную профессию: мужчина шумовкой, как на кухне, только в рост человека, снимает цинковую пену. Цех полностью автоматизирован, а этот стоит и дышит парами горячего цинка. Я говорю: «А почему в этом механизированном цеху мужчина делает эту тяжелую и очень опасную работу?» А мне отвечают: «Он сам согласился». Но это чудовищно, нельзя подвергать людей такому риску. Рожают женщины, но не без мужчин. Мужчины тоже должны быть здоровыми. 

Для женщин по-прежнему недоступны многие работы, в том числе в металлургии. На том же комбинате «Северсталь» я видела зал, где перед множеством мониторов сидели четыре мужчины. Я спросила: «Какая у них профессия?» — «Сталевар!». Почему женщина не может этим заниматься? Понятно, есть опасное производство, где течет сталь. Но вот эти, у компьютера, тоже металлурги. 

Буквально с первого января список из 465 запрещенных профессий сократили до ста. Еще недавно профессия машиниста в метро была только мужской. Теперь женщины могут быть не только уборщицами в метро, но и управлять поездами и получать высокую зарплату. Так должно происходить и с другими запретами. По мнению МОТ, работники, не только мужчины, но и женщины, должны иметь право сами выбирать работу, а списков запрещенных профессий быть не должно. 

Фото: Лев Федосеев / ТАСС

— Наравне с другими темами, которые напрямую связаны с экономикой, вы изучаете домогательства на работе. Как харассмент (приставания и преследования — Прим. ред.) может влиять на экономический разрыв? 

— В 1990-х, когда я начинала исследовать домогательства на работе, я анализировала газеты, в которых публикуют вакансии. Очень часто в них встречалась формулировка «девушка ищет работу». Не бухгалтер ищет работу, не повар, летчик, строитель, а девушка — она выходит на рынок труда, маркируя себя «девушка». В 1990-е, когда у нас стал рынок, работодатели решили, что им не только время работника принадлежит, но и его тело.

В объявлениях, в которых девушки искали работу, многие из них — 70 % — ограждали себя припиской «интим не предлагать», «кроме интима». То есть 70 % женщин предполагали, что на работе могут возникнуть сексуальные домогательства, и не хотели этого. Сейчас ситуация изменилась к лучшему, но проблема домогательств на работе осталась. И это серьезная проблема, которая мешает женщинам работать. Хотя около 10 % жертв сексуальных домогательств на работе — мужчины. 

— А как именно эта частная проблема влияет на общее положение женщин в экономике? 

— Если у вас на работе обстановка плохая — неважно, к вам пристают или угрожают, недружелюбно относятся — вы будете хорошо работать? Ваша производительность труда вырастет оттого, что вам мешают работать? А если падает производительность, это плохо для экономики? Плохо. Всё. Вот и ответ на вопрос «как связаны сексуальные домогательства с экономикой?». 

— Вы сказали, что у нас есть законы, которые запрещают дискриминацию, мы в том числе ратифицировали международные конвенции. Но почему они не работают, а дискриминация не является проблемой для государства? 

— Россия — единственная страна в Европе, не имеющая закона о гендерном равенстве. А именно в таком законе и пишется определение, что такое гендерная дискриминация. И, если есть понятие гендерной дискриминации, тогда за нее можно не только подать в суд, но и выиграть такое дело. 

В России была попытка принять закон о гендерном равенстве. После Всемирной конференции по положению женщин в Пекине в 1995 году был написан проект закона, который представили в Госдуму. После первого и второго чтения его доработали и исправили, но на последнем чтении не приняли, хотя замечаний не было. Просто большинство депутатов, среди которых более 80 % — мужчины, проголосовали против этого закона. Последний раз закон рассмотрели в 2018-м — и вновь отклонили.

Нам нужно определение дискриминации, притом подробное и четкое. Потому что есть прямая дискриминация — когда, например, зарплата стюардесс зависела от их возраста и размера одежды. А есть косвенная — например, на повышение по службе имеют право работники, которые успешно работали в течение последних двух лет. А если работница в декрете была? Она не имеет права даже претендовать на это. Вроде бы в данном случае никто не хотел ее дискриминировать, а по факту получилась дискриминация. 

Узнайте больше о путях решения социальных проблем

Подпишитесь на рассылку «Важных историй»

В 1990-е годы у нас был национальный механизм по улучшению положения женщин. Национальный механизм — это система органов, которые отвечали за гендерное равенство. Была комиссия при президенте по гендерному равенству, была такая же комиссия в Минтруда.

— Когда всё это начало схлопываться?

— Наступил XXI век, началось реформирование всех органов власти — и эти комиссии закрыли. В настоящее время остался только в Госдуме Комитет по вопросам семьи, женщин и детей. Это его председатель Тамара Плетнева сказала журналисткам, к которым депутат Леонид Слуцкий приставал (В феврале 2018 года несколько журналисток публично обвинили председателя комитета Госдумы по международным делам Леонида Слуцкого в домогательствах, комиссия Госдумы по этике не нашла в поведении депутата нарушений. — Прим.ред.), что нечего им здесь «пупками своими» отсвечивать. То есть обвинила жертв сексуальных домогательств в том, что они сами виноваты. 

— После того, как в 2017 году был принят закон о декриминализации домашнего насилия, в России была утверждена Национальная стратегия действий в интересах женщин на 2017–2022 годы. Она как-то направлена на защиту их интересов, в том числе в экономике?

— Да, конечно. В стратегии признается, что в России существует дискриминация женщин, признается наличие «стеклянного потолка». Но самого понятия «гендерное равенство» там нет, поэтому и цель достижения гендерного равенства там не сформулирована. А если цель не сформулирована, мы к ней не будем идти. 

Даже Владимир Путин, выступая в 2018 году на Евразийском форуме призвал «решить проблему гендерного неравенства, убрать многие еще существующие, к сожалению, стереотипы и карьерные ограничения». Но говорить — это одно, а делать — другое. А сделали у нас сейчас новую Конституцию, где есть 114-я статья, согласно которой государство выступает «за поддержку, укрепление и защиту семьи, сохранение традиционных семейных ценностей». В законах дискриминации нет, она запрещена. На деле она есть. У нас политика демографическая, в разработке которой принимали участие только мужчины. Она направлена на то, чтобы все-таки женщины больше рожали, но никак не делали карьеру. 

Репродуктивные функции для государства важнее личности женщины. Вот пусть идут и рожают, мы им дадим материнский капитал. Это наша политика. Почему, кстати, материальное поощрение для родивших называется так — «материнский капитал»? Он же должен быть «семейный». До тех пор, пока гендерное равенство не попадет в приоритет политики нашего государства, мы не выйдем из этого замкнутого круга. 

Фото: Сергей Фадеичев / ТАСС

— Какие все-таки есть пути устранения этого неравенства и есть ли они вообще? Это только при помощи принятия новых законов можно исправить?

— Напомню: гендерного равенства нет нигде в мире. Поэтому есть различные международные объединения, которые помогают его достичь, есть МОТ, которая пишет конвенции. Например, конвенция №156 — «О равном обращении и равных возможностях мужчин и женщин: трудящиеся с семейными обязанностями». Эту конвенцию мы ратифицировали, то есть должны ее соблюдать. Работники с семейными обязанностями — это и мужчины, и женщины. Но при приеме на работу о семейных обстоятельствах спрашивают у женщин, а у мужчин — нет. Это вот то самое неравенство. Что можно сделать? Запретили писать в объявлениях возраст работника — а еще надо запретить интересоваться на собеседовании семейными делами. 

Почему этот вопрос задают, тоже понятно. Работодатель боится, что девушка уйдет в декрет и у него не будет работника на какое-то время. Как эту проблему решили скандинавы, у которых с гендерным равенством лучше, чем у нас? В странах, где соблюдается конвенция МОТ о работниках с семейными обязанностями, мужчина тоже обязан пойти в отпуск по уходу за ребенком. Притом, если он не пойдет, то эта часть отпуска просто пропадет — женщине ее не дадут. Вот если будет так, что мужчина в обязательном порядке будет уходить в отпуск по уходу за ребенком, то работодатель не сможет так сильно педалировать, что он не хочет брать на работу молодую женщину.

— Могут ли помочь квоты? Например, правительство Германии приняло закон о доле женщин в совете директоров в компаниях, в том числе и для госкомпаний. Во многих странах гендерные квоты вводят для женщин в парламентах. Например, недавно это сделала Украина.

— В советское время были квоты — и никто не пострадал. Квота была 30 % в партию, 30 % — в Верховный совет. Таким образом все-таки во власти были женщины. Никто не говорит, что женщины должны быть вместо мужчин, они должны вместе с ними решать проблемы — в том числе государственные. Квоты у нас непопулярны, прямо скажем. Хотя вся Европа пришла к равенству во властных структурах именно через квоты. Мы хотим быть богатыми и цивилизованными, как скандинавские страны, но квоты мы не хотим. А если нет другого механизма?

— Но и сами женщины на высоких позициях против квот: они говорят, что добивались всего своим трудом, а теперь кто-то придет на такую же позицию по квоте. 

— Это называется «эффект пчелиной матки». Если она стала в улье маткой, то она будет гнобить всех пчел. Что делать? Это психология. Да, у нас стереотипы среди женщин распространены так же, как и среди мужчин. Но всё же не все — пчелиные матки. И солидарность среди женщин существует. Так, женщины в IT, именно те, кто на высоких позициях, поддерживают начинающих специалисток.

— Через сколько лет мы с текущими темпами сможем приблизиться к полному равенству мужчин и женщин, в том числе экономическому?

— Всемирный экономический форум в Давосе считал это. В 2018-м они называли срок для всего мира в 108 лет. Теперь говорят про 257 лет. Но, повторюсь, для того, чтобы достичь цели, она должна быть. У нас в России на государственном уровне, к сожалению, она пока даже четко не сформулирована. 

США с союзниками раскритиковали закон о СМИ-иноагентах

Американские власти и их союзники по НАТО раскритиковали российский закон о СМИ-иноагентах, который, по их мнению, ограничивает доступ россиян к независимой журналистике.

В заявлении Госдепартамента «О свободе СМИ в России» подчеркивается, что свобода СМИ «жизненно важна для эффективного функционирования свободных и открытых обществ и необходима для защиты прав человека». Авторы заявления осудили «преследование правительством России независимых журналистов и СМИ».

В этом сюжете

• 22 октября, 0:14

• 15 октября, 22:41

• 15 октября, 9:41

В качестве примера они привели задержания журналистов на акциях в поддержку политика Алексея Навального, обыски в студенческом издании DOXA и арест четырех его журналистов, признание издания «Проект» нежелательной организацией, арест журналиста-внештатника «Радио Свобода» (внесен в реестр СМИ-иноагентов) Владислава Есипенко, высылку журналистки BBC Сары Рейнсфорд, а также включение в список СМИ-иноагентов проекта Bellingcat, изданий «Медуза», «Важные истории», VTimes, The Insider, сайтов «Медиазона» и «ОВД-Инфо», телеканала «Дождь», проекта Republic и других, пишет «Коммерсант».

«Мы настоятельно призываем Российскую Федерацию… уважать и обеспечивать свободу СМИ и безопасность журналистов. Мы призываем российское правительство прекратить подавление независимых голосов, прекратить политически мотивированные судебные процессы против журналистов и СМИ и освободить всех несправедливо задержанных», — говорится в документе, который помимо США, Франции, Германии и Великобритании, подписали также представители Австралии, Канады, Чехии, Дании, Греции, Исландии, Латвии, Литвы, Нидерландов, Новой Зеландии, Северной Македонии, Словакии, Словении и Украины.

Военные корреспонденты: о судьбах военкоров в горячих точках планеты | GQ

Себастьян Юнгер думал, что знает про войну все. Его репортерский стаж – двадцать лет на линии фронта, конфликты на Балканах, в Западной Африке и Афганистане. Ему приходилось видеть, как гибнут солдаты, и ловить пули самому. В соавторстве с британским фотографом Тимом Хетерингтоном он снял документальный фильм «Рестрепо» – хронику пятнадцатимесячного пребывания американского взвода в долине Коренгал, и написал книгу о своем афганском опыте. «Рестрепо» номинировался на «Оскара». Юнгер – воплощение хрестоматийного образа военкора: голубоглазый щетинистый смельчак с квадратной челюстью, машина по производству рубленой телеграфной прозы о самом главном.

Фотограф The Times Роберт Капа (в центре) с Эрнестом Хемингуэем (справа) во время освобождения Парижа (1944).

20 апреля 2011 года – в день, когда Тим Хетерингтон и его коллега Крис Хондрос погибли в ливийском городе Мисурата, – Юнгер впервые увидел войну с точки зрения солдата. Они с Тимом не просто дружили – скорее состояли в успешном «профессиональном браке», плодами которого стали «Рестрепо» и многочисленные репортажи для Vanity Fair. Когда погиб Тим, Юнгеру пришлось разбираться не только со своим горем, но и с потоком корреспонденции от соболезновавших. Самое запомнившееся письмо пришло по электронной почте от незнакомого вьетнамского ветерана. Тот был поклонником книги Юнгера и утверждал, что журналисту удалось показать обе стороны войны – ее привлекательность для юных искателей приключений, а также цену, которую многим из них пришлось платить за смелость.

В своем письме ветеран рассказал военкору собственную правду о войне. Правда гласила: самое страшное не в том, что тебя могут убить, а в том, что тебе гарантирована смерть тех, кого ты успел полюбить. «Ты потерял брата, – писал старый солдат, – и теперь знаешь о войне все, что о ней следует знать». Когда Юнгер узнал о смерти Хетерингтона, он был дома в Нью-Йорке; ему не нужна была помощь ветерана, чтобы понять главное. Через два часа военкор дал клятву: он никогда больше не поедет на войну. «Я оценил свою боль, боль других и понял, что не хочу становиться причиной таких переживаний».

Юнгеру пятьдесят один год, он худощав, но атлетичен; аккуратная бородка, седеющие волосы коротко стрижены. На Манхэттене солнечно и прохладно, но Себастьян явно не из тех, кто следит за погодой: на нем серая тишотка и легкие походные брюки; такой фасон издавна в фаворе у профессиональных странников. Мы встречаемся в Челси, в пабе The Half King, которым Юнгер владеет на паях с другим военкором, Скоттом Андерсоном. По стенам заведения разбросана выставка фотографий дельты Нигера, деревянный пол мерно распространяет духан скисшего пива.

Фотограф New York Times Тайлер Хикс (справа) и его коллеги снимают ливийских повстанцев (10 марта 2011).

Прошло два года с того дня, как Юнгер дал клятву, и он ни о чем не жалеет. «Это прозвучит старомодно, но я уверен, что одна из обязанностей мужчины – защищать тех, кого он любит. Рисковать своей жизнью – значит не защищать их, а наоборот – подвергать серьезной эмоциональной опасности. Мужчине негоже так поступать. Приходит момент, когда жизнь других начинает значить больше, чем ваша собственная. Обрекать других на годы скорби – это эгоизм. Вы рискуете своей жизнью, но на самом деле – ставите на кон жизни близких. В этом смысле мне пришла пора вести себя по-мужски».

При всем вышесказанном Юнгер остается верен своим интересам. Недавно он снял еще один документальный фильм «Далеко ли отсюда до линии фронта?» – портрет Хетерингтона, талантливого, о­тважного и преданного своему делу фотографа и симпатичного парня. Кроме того, Себастьян затеял образовательный проект, скрытый за аббревиатурой RISC – Reporters Instructed in Saving Colleagues; смысл инициативы – обстоятельное обучение начинающих военкоров приемам первой помощи. Хетерингтон погиб из-за того, что никто в его группе не знал, как остановить кровь. Фотографа ранило шрапнелью в пах, он умер в нескольких минутах езды от госпиталя. Его история трагична и показательна. С каждым годом и каждым конфликтом военкоры все больше напоминают ягнят, пасущихся среди львов, – агнцев, добровольно явившихся на заклание. Начиная с 2011 года и с событий «арабской весны» печальный список сгинувших военкоров растет с убийственной быстротой. Наряду с Х­етерингтоном и Хондросом корпус военкоров недавно потерял и других «звезд цеха» – восхитительно бесстрашную Мари Колвин, одноглазую воительницу пера на службе The Sunday Times, павшую жертвой бомбежки сирийской армии при осаде города Хомс вместе с молодым французским фотографом Реми Ошликом.

Журналист Себастьян Юнгер и фотограф Тим Хетерингтон в Афганистане (сентябрь 2007).

Помимо известных журналистов на линии фронта гибнут и совсем юные безвестные новички. Например, на той же неделе, что и Колвин, в том же городе был убит семнадцатилетний сирийский фрилансер Анас аль-Тарша. По данным Комитета по защите журналистов, 2012 год был вторым худшим в истории по количеству жертв среди журналистов (семьдесят человек, расследования еще нескольких смертей продолжаются). Что же изменилось по сравнению с прошлыми эпохами: журналисты или сама война? В чем тут дело – в том, что журналисты лезут на рожон в поисках привлекательной истории, или просто войны стали опаснее?

Этими вопросами приходилось задаваться и раньше. Они стояли на повестке дня двадцать лет назад, когда Юнгер готовился к отправке на свою первую войну в Боснию. Ему был тридцать один год, он строчил заметки в массачусетские газеты и писал рассказы, которые никто не читал. «Бессмысленная работа». Чтобы прокормиться, приходилось работать официантом. Нужно было что-то менять. «Я вырос в довольно зажиточном пригороде Бостона, отучился в колледже и наслаждался благами жизни и своего социального положения. Но меня не оставляло ощущение, что я все еще не стал мужчиной, что жизнь не устроила мне ни одной серьезной проверки. Мне не доводилось оказаться в ситуации, где мое выживание не было бы гарантировано и где мне бы пришлось ангажировать внутренние способности, о которых я не догадывался».

Что же изменилось по сравнению с прошлыми эпохами: журналисты или сама война? В чем тут дело – в том, что журналисты лезут на рожон в поисках привлекательной истории, или просто войны стали опаснее?

Самокопание закончилось поездкой в Боснию. У парня не было никаких специальных знаний и тренировки; полгода Себастьян проторчал на Балканах, изредка выбираясь на передовую, рассылая тексты в газеты и на радиостанции и тратя куда больше заработанного. Он был планктоном в пищевой цепи новостной индустрии, но первый военный опыт оказался бесценным; Юнгер решил, что когда он напишет книгу (будущий бестселлер «Идеальный шторм»), то обязательно изыщет возможность стать настоящим военкором и зарабатывать большие деньги. Профессия военкора представлялась Юнгеру социально значимой, но были и другие, дополнительные плюсы. «Это гламурная работа; нет смысла притворяться, что это не так. Когда я говорил женщине, что тружусь официантом, – а мне приходилось так говорить добрые десять лет, – их реакция была… Как бы то ни было, когда я начал представляться военным корреспондентом, у них была совершенно другая реакция!»

Ливией поколения Юнгера были Балканы — «война стрингеров», фрилансеров на редакционном бюджете. Подобно Мисурате, куда десятки очарованных тинейджеров ломанулись со своими айфонами снимать восстание, дешевые рейсы и доступность республик бывшей Югославии превратили Балканы 1990-х в магнит для фрилансеров всех мастей. По словам корреспондента Channel 4 Алекса Томпсона, «можно было в понедельник купить дешевую камеру на Тоттенхем-Корт-роуд и уже в среду снимать войну в Горни-Вакуфе в Боснии».

В начале 1990-х отношения между теми, кто ведет войну, и теми, кто ее освещает, начали стремительно портиться, и мальчикам-авантюристам с горящими фотообъективами случилось почувствовать эти изменения на себе. До Югославии военкоры могли рассчитывать на то, что синие защитные жилеты обеспечат им какую-никакую неприкосновенность. Скотт Андерсон вспоминает, что в Сальвадоре в середине 1980-х – «жестокая была, грязная война» – статус аккредитованного, известного всем журналиста служил реальной защитой. «Можно было написать «ТВ» на машине и свободно разъезжать по нейтральной территории. Семь или восемь лет спустя, в Боснии, все стало совершенно иначе. Стикер «Пресса» или «ТВ» был равносилен нарисованной мишени».

В облаке слезоточивого газа фотограф снимает акции протеста возле Стамбульского технического университета (5 июня 2013).

Сербские военные сообразили, что большинство журналистов не на их стороне, – и синие жилеты превратились в красную тряпку для разъяренного быка. Отчего отношение воюющих к пишущим и снимающим переменилось именно в этот исторический момент? «Мне кажется, что после холодной войны конфликты приняли характер мафиозных разборок, – объясняет Андерсон. – Воевать стали не армии, но вооруженные группировки». Правила боя изменились соответственно. Сербы первыми поняли, что за гибель репортеров с них никто не спросит. Когда плотину безнаказанности прорвало, военкоры стали умирать чаще. Теперь, в Сирии, они стараются тщательно маскировать то, чем занимаются. Линси Аддарио – фотографа, лауреатку Пулитцеровской премии и «гениального» гранта фонда Макартуров – похищали дважды. Первый раз – в Ираке в 2004-м, второй – в Ливии в 2011-м. Оба раза ей удалось спастись невредимой – и из обоих случаев она вынесла твердую убежденность в том, что ее жизнь висела на волоске. «Без сомнения, журналисты в наше время стали мишенями», – констатирует Линси.

Чтобы сесть в самолет и умчаться в зону военного конфликта, журналисту всегда требовалось бесстрашие. Еще больше смелости нужно для того, чтобы обскакать конкурентов уже на месте. В итоге каждый военкор или фотограф постоянно пребывает в дискуссионной горячке на предмет «а стоит ли игра свеч». Стоит ли садиться в грузовик к этой группе повстанцев? Если я отъеду на десять километров на запад, не окажусь ли отрезанным за линией фронта? Решения принимаются на основе фрагментарной информации, ибо на войне никто не уверен в том, что произойдет дальше. Однажды мне пришлось пробираться сквозь контролируемый повстанцами район Конго – связной уверял, что дорога безопасна. После того как мы пережили аварию на полной скорости и провели переговоры с вооруженными до зубов тинейджерами, я спросила у связного, откуда он получил настолько ошибочную информацию. Ответ связного: «Я помолился с утра».

После того как мы пережили аварию на полной скорости и провели переговоры с вооруженными до зубов тинейджерами, я спросила у связного, откуда он получил настолько ошибочную информацию. Ответ связного: «Я помолился с утра».

Что же движет журналистом в момент принятия решений? Уж точно не трюизм, гласящий, что никакая сенсация не стоит жизни. На самом деле в новостном бизнесе храбрость и бесстрашие порицаются и поощряются с равным энтузиазмом. Вот вам пример. Когда группа ливийских повстанцев вошла в Триполи в августе 2011-го, двадцативосьмилетний корреспондент The Sunday Times Майлс Амур ехал с ними. На подъезде к базе Каддафи правительственный снайпер попал ему в голову. На Майлсе был шлем, поэтому он лишь стряхнул пыль и продолжил работать. Через несколько часов он оказался первым журналистом, проникшим на базу Каддафи. Таким образом, в распоряжении Майлса оказался мировой эксклюзив. Но эта история попала в середину газеты, а на первой полосе The Sunday Times напечатала рассказ Амура о том, как его чуть не убили снайперским выстрелом в голову. Решение редакторов может показаться невинным, но в нем заключена вся правда о газетном бизнесе, особенно в Британии. Главным сюжетом сенсационных статей часто оказывается сам репортер – и чем отважнее он, тем больше газет будет продано. Большинство газет поступило бы так же, как The Sunday Times. На информационном рынке, переполненном образами и видеороликами войны, снятыми участниками событий и прочими любителями, необходимо бесстрашие звезды-репортера, чтобы заткнуть за пояс конкурентов.

Эта ситуация также не нова. Есть известный журналистский анекдот. Когда корреспондент Daily Mail получил боевое ранение, редактор конкурирующей Daily Express отправил телеграмму своему журналисту: «Чувака из Mail подстрелили. А почему не тебя?» Этот вопрос комичен и серьезен одновременно. Отвага отлично продается! В 1900 году, когда Уинстон Черчилль нахрапом брал сердца нации своими журналистскими подвигами во время Англо-бурской войны, Morning Post опубликовала историю о побеге будущего премьера из тюрьмы с эпическим заголовком «Как я сбежал из Претории, и мои воспоследовавшие приключения по дороге к заливу Делагоа» за авторством «Уинстона Черчилля, нашего военного корреспондента».

Линси Аддарио на фоне дымящегося города Рас-Лануф (Ливия, 2011).

Соблазн дать на первую полосу рассказ военкора от первого лица существовал испокон веков, но в наше время он подкреплен вполне современной мотивацией: возможностью получить награду. Удостоиться журналистской награды важно не только для репортера и престижа издания, но и для сохранения бюджета. И хотя ни один репортер в здравом уме не станет рисковать жизнью ради перспективы получить статуэтку, подсознательный прессинг подразумевается. «Не скрываю своего отношения к такому положению дел, – возмущается Алекс Томпсон. – Новостные редакторы готовы лицемерно заявлять, что сенсация не стоит того, чтобы за нее умирать, но прекрасно понимают, что передовицы, где есть «пах-пах», срубят все награды. Эти две позиции конфликтуют друг с другом».

По ходу отчаянных поисков ответа на сложные этические вопросы, которые ставят перед обществом военная журналистика и природа новостного бизнеса, одна тема всплывает на поверхность постоянно. Благодаря тому, что устройства цифровой записи не весят почти ничего, а интернет предлагает всем желающим бесконечную площадку для публикации статей и фото, линии фронта стран «арабской весны» оказались наводнены журналистами-самоучками. Стать военкором в наше время проще, чем когда бы то ни было. Стать военкором и выжить – сложнее, чем раньше.

Мари Колвин, бывшая журналистка The Sunday Times (погибла в Сирии в 2012-м).

Недавно журнал Vice напечатал большую статью молодого британца по имени Сунил Пател под названием «Я поехал в Сирию, чтобы стать журналистом, и облажался, не говоря уж о том, что несколько раз чуть не погиб». Статья стала писательским дебютом Патела; до этого он работал в службе поддержки населения в лондонской полиции и жил с родителями. Соответственно, его пофигистический подход к освещению событий в горячей точке, уже успевшей унести несколько журналистских жизней, вызвал смешанную реакцию. Но история Патела – лишь наиболее вопиющее (и удачно сложившееся) проявление тренда, который не дает покоя многим ветеранам профессии. Почти все маститые корреспонденты, с которыми мне довелось пообщаться для этой статьи, имеют в активе собственную шокирующую историю о том, как они встретили очередного салагу, который отправился на войну на свои деньги и, по их мнению, сделал все, чтобы подставиться под пули.

Один такой салага, точнее одна – тридцатидвухлетняя французская журналистка Мари-Лис Любрано, приехавшая в Ливию из Каира, где она занималась освещением тамошней революции 2011 года. Молодая женщина сотрудничала с рядом изданий и получала за свою работу невеликие деньги; газета Le Parisien, например, платила ей по сто евро за текст. У Мари-Лис не было ни опыта военной журналистики, ни специальной подготовки, ни страховки – и никаких тылов на случай непредвиденного. Когда у нее сломался ноутбук, ей пришлось справляться без оного. «Мне серийно везло, – признается журналистка. – Везло возвращаться в целости и сохранности. Не рекомендую никому делать как я – полагаться на удачу».

В Ливии Любрано передвигалась преимущественно с группами повстанцев, не тратя на дорогу ни копейки. Иногда безденежье ставило ее в щекотливые ситуации. «Мне много помогали революционеры. Я совершила кучу ошибок: у меня не было ни связного, ни переводчика, ни шоферов. Опасность – часть работы, которая в моем случае удваивалась из-за того, что я была намертво привязана к группе. У меня не было денег, и я передвигалась в составе группы. Не могла сказать: «Стоп, хочу вернуться». Но если ты выбрал такой путь – быть привязанным, тут уж ничего не поделаешь. Просто едешь, куда везут, и держишь рот на замке».

Майлс Амур, корреспондент The Sunday Times, после того, как в его шлем попала пуля (Ливия, 2011).

Любрано не была одинока в своих устремлениях: Ливия кишмя кишела юными репортерами, фотографами и операторами, готовыми работать даром или почти бесплатно. Некоторые постили в блоги, другие продавали материалы за гроши малобюджетным изданиям. Все рассчитывали на то, что их заметят и предложат серьезную работу. Звучит малореалистично, но именно так многие военкоры – тот же Юнгер – сделали первые шаги в профессии. Иногда такая кампания может стать трамплином для блестящей карьеры.

Военкору The Daily Telegraph Рут Шерлок всего двадцать пять, но она уже звезда жанра. В прошлом году девушка получила награду в категории «Лучший молодой журналист года» на British Press Awards. Она начинала фрилансером в Палестине и перебралась в Каир, когда там началось восстание. Когда Рут покидала Рамаллу, оставила друзьям записку, в которой написала, что вернется через несколько дней. Моталась по Северной Африке полгода; из Египта переехала в Ливию, где писала сводки для новостных агентств. Ее талант заметил редактор The Daily Telegraph и пригласил на должность в газету.

Ливия была, по словам Шерлок, «невероятно опасным местом. В стране было безумное количество оружия, с которым никто не умел толком обращаться. Я видела, как на линии фронта дети жонглировали гранатами». Рут взвешенно подошла к работе и общалась только с опытными коллегами; так ей удалось избежать проблем – по большей части. За три года до того, как в Сирию приехал Хетерингтон, Шерлок оказалась на улице Триполи в Мисурате, тогда – зоне боевых действий. Ее план состоял в следующем: две минуты наблюдения за ходом сражения, запись цитат для статьи и – валим подобру-поздорову. Когда в компании другого, заслуженного военкора (Рут отказалась называть имя) девушка оказалась в эпицентре событий, один из повстанцев предложил журналистам остаться на обед. Старший коллега принял предложение, а Рут не смогла найти в себе мужества возразить. Неохотно вытащила стул на террасу виллы, «пока пули и снаряды свистели над головой». Ели спагетти с говядиной в остром томатном соусе; Шерлок была так напугана, что почти не могла жевать. В конце концов ситуация накалилась до предела, и повстанцы прервали обед. Теперь Рут базируется в Бейруте и занимается в основном сирийским конфликтом.

Крис Хондрос, погибший в Ливии в 2011-м, фотографирует руины Бейрута (2006).

Для Рут Шерлок и других журналистов, переехавших по долгу службы из Северной Африки в Сирию, новое место стало еще более серьезным испытанием. Сирия – самый сложный для освещения конфликт последних десятилетий. Во-первых, правительство намерено остаться у власти любыми средствами. Во-вторых, повстанцы разобщены, расколоты на группы и зачастую безжалостны. Спустя несколько недель после гибели Колвин и Ошлика в Хомсе, Алекс Томпсон и еще четверо журналистов были доставлены повстанцами в безопасную – так им сказали – зону. «Не сомневаюсь, что революционеры нарочно нас туда привезли, чтобы подставить под обстрел сирийской армии, – писал Томпсон в своем блоге. – Мертвый журналист – очередной провал Дамаска».

Из-за излишней рискованности многие новостные агентства стали отказываться от услуг фрилансеров. У такой позиции есть очевидные минусы, ибо фрилансерская работа бесценна. Самые завораживающие съемки войны в Сирии принадлежат камере сорокаоднолетнего французского фотожурналиста и видеографа Мани (он не афиширует свою фамилию по соображениям безопасности). До того как стать фрилансером и отправиться в Нигер, Пакистан, Индию и Сирию, Мани работал учителем начальной школы в Париже. Мы встретились в Лондоне, и я спросил у него, зачем он поехал в самую опасную горячую точку новейшей истории. «Встретил в Париже старого друга по Сирии и принял решение, – объясняет Мани. У него мягкий голос, неторопливые интонации и озорная улыбка; легко представить, что он был хорошим учителем. – Главная причина – там совсем не было прессы, во всяком случае в районах, контролируемых оппозицией. Полное отсутствие визуальных свидетельств. Я подумал, что, если я смогу их предоставить, это будет важная работа. Понимал, что всякое может случиться; меня могли арестовать, избить, запытать. Я араб, со мной бы поступили хуже, чем с другими».

Мани удалось избежать неприятностей. Без его видеорепортажей другая сторона конфликта осталась бы незадокументированной; отсняв новую порцию яростных городских боев, на запечатлении которых он сделал себе имя, Мани выполнил главный долг военного корреспондента. Благодаря его отваге миллионы смогли понять, что на самом деле происходит в Сирии; увидеть не только правительственные притеснения гражданского населения, но и жестокий отпор оппозиции, и потери среди мирного населения.

Чтобы найти решение проблемы растущей смертности среди военкоров, надо четко очертить саму проблему. Джеймс Брабазон, репортер с солидной репутацией и друг Тима Хетерингтона со времен совместной работы в Либерии, дольше других занимается этим. Брабазон – сопродюсер фильма «Далеко ли отсюда до линии фронта?» и член правления Rory Peck Trust, организации, помогающей защищать журналистов-фрилансеров. «Важно оглянуться назад, – рассуждает Джеймс. – Нет какой-то одной причины, по которой число жертв среди военных журналистов возросло. Существуют несколь­ко­ ярко выраженных факторов, которые взаимодействуют друг с другом и выступают катализаторами». По мнению Брабазона, это прежде всего низкая оплачиваемость военных репортажей, легкость проникновения в зоны конфликтов, невесомость нового оборудования, неутолимый спрос на военные фото и видео, возросшее число самих конфликтов. «Мы говорим о людях, готовых работать на линии фронта за убогие деньги; следовательно, речь идет о молодых и неопытных журналистах, которых не шибко заботит оплата труда».

Есть, однако, одно важное но. Большинство жертв среди военкоров – не иностранные корреспонденты, а местные жители. Что ж, будни журналиста в Хуаресе, Хомсе или Вазиристане должны быть ужасающими. «Если мы хотим всерьез говорить о насилии над журналистами, то вот где все происходит на самом деле, – утверждает Брабазон. – Про людей вроде Тима говорят все, но он скорее исключение из правил, нежели норма». Джеймс прав, разумеется. Однако означает ли это, что мы должны забыть о гибели Хетерингтона и Колвин? Их трагедии заставили мир признать опасность близкого наблюдения за войной. Дрязги между иностранными и местными корреспондентами не имеют столь уж большого значения, если поставить их в контекст того, что происходит с профессией военного корреспондента на сегодняшних войнах, – особенно в Сирии. По последним данным, с начала войны в марте 2011-го в Сирии погибли двадцать три профессиональных журналиста и пятьдесят четыре журналиста-любителя. Некоторых корреспондентов месяцами держали в заложниках. Тревожные цифры, с любой точки зрения.

Вооруженная только мобильным телефоном шиитская женщина в Ливане вносит свой вклад в историю войны Израиля против хесболлаха (2006 год).

Мы снова в пабе The Half King; зимнее солнце заливает зал, Себастьян Юнгер прыгает на софу и кладет ноги на подлокотник. Несмотря на клятву, в нем до сих пор сильна страсть к профессии, которую он оставил. «Не могу представить мир, в котором нет военной журналистики. Мы бы имели повальное нарушение прав граждан, потому что, по официальным версиям, ничего противозаконного вообще нигде не происходит. Представьте площадь Тахрир без репортеров и людей с мобильниками. Уберите их из новостного потока – и останется только Мубарак и его версия событий. Это как полиция Лос-Анджелеса, объясняющая свою версию того, что случилось с Родни Кингом, и пленка, на которой запечатлено реальное избиение. Полицейская жестокость, войны, зло всех мастей давно бы взяли верх, если бы не постоянный надзор прессы».

Тем не менее вопрос остается: правильно ли освещаются войны? Наступит ли сакраментальный момент, когда придется задуматься над тем, что нынче представляет из себя успешное журналистское свершение, например, в Сирии? «Финансовая реальность крупных медиа состоит в том, что они не могут позволить себе держать в Сирии известных журналистов с их страховками и зарплатами, – продолжает Юнгер. – Это бы стоило сотни тысяч долларов в неделю. Поэтому им приходится использовать фрилансеров. Если фрилансеры перестанут ездить в Сирию, все, что у нас останется, это пропаганда. Так что нельзя отбирать у них хлеб; Сирия – богатое поле возможностей для фрилансеров. Но индустрия, которая покупает их материалы, может утвердить минимальные нормы: страхование жизни и смерти, каналы эвакуации, страховка похищения. Можно разработать страховой пакет военкора, который бы покрывал все эти моменты, а также медицинское образование в моей организации или любой другой, плюс адекватную защитную амуницию: жилет, шлем, аптечку».

Предложение Юнгера логично. Вот только станут ли западные СМИ во времена великой нужды настаивать на «минимальных нормах»? И тем не менее войны в ближайшем будущем никуда не денутся. Освещать их – долг СМИ, особенно когда дело касается мирных жителей, влияния конфликта на судьбы ввязавшихся в войну наций и прочих важных вещей. Во имя всего этого фрилансеры будут продолжать рисковать жизнями в поисках сенсационного свежака.

Фотографов ведут в укрытие во время атаки с воздуха (Ливия, 11 марта 2011).

Очередное правдивое клише состоит в том, что журналисты подсаживаются на войну, как на наркотик, что позволяет диванным интеллектуалам провозглашать профессию военкора менее благородной и утверждать, что ими движет эгоистичный порыв удовлетворения порочной страсти. Это неправда. Юнгер, к примеру, начал и закончил карьеру военкора по собственной прихоти, но это ни в коем случае не принижает сделанного им. Сам Юнгер считает, что журналистам было бы полезно иногда признавать, что ими движет не только стремление быть свидетелями, но и внутренний драйв.

Тим Хетерингтон не был «наркоманом войны». Он, как и все, полагал, что нет такой новостной истории, за которую можно умереть. Но он продолжал возвращаться в горячие точки, ибо его интересовали грубые реалии жизни в зоне конфликта: то, как повстанец целует жену на прощание; как молодые воины сознательно подражают другим молодым воинам с других войн; стоицизм жертв. Его самая знаменитая фотосерия – спящие солдаты – отснята в долине Коренгал. На этих снимках вообще нет оружия, зато есть человеческий взгляд на то, чем является война для людей, которые в ней сражаются. Видевшие эти фото не могут не переживать из-за того, что талант Хетерингтона ушел так рано. Но если его работы столь волнительны, как можно не любить дело, которому он ­посвятил жизнь?

Материал был впервые опубликован в ноябрьском номере журнала за 2013 год.

Фото: Corbis; Getty Images; East news; Rex Features

Часто проверяете почту? Пусть там будет что-то интересное от нас.

Безопасность | Стеклянная дверь

Мы получаем подозрительную активность от вас или кого-то, кто пользуется вашей интернет-сетью.
Подождите, пока мы подтвердим, что вы настоящий человек. Ваш контент появится в ближайшее время.
Если вы продолжаете видеть это сообщение, напишите нам
чтобы сообщить нам, что у вас возникли проблемы.

Nous aider à garder Glassdoor sécurisée

Nous avons reçu des activités suspectes venant de quelqu’un utilisant votre réseau internet.
Подвеска Veuillez Patient que nous vérifions que vous êtes une vraie personne.Вотре содержание
apparaîtra bientôt. Si vous continuez à voir ce message, veuillez envoyer un
электронная почта à
pour nous informer du désagrément.

Unterstützen Sie uns beim Schutz von Glassdoor

Wir haben einige verdächtige Aktivitäten von Ihnen oder von jemandem, der in ihrem
Интернет-Netzwerk angemeldet ist, festgestellt. Bitte warten Sie, während wir
überprüfen, ob Sie ein Mensch und kein Bot sind. Ihr Inhalt wird в Kürze angezeigt.
Wenn Sie weiterhin diese Meldung erhalten, informieren Sie uns darüber bitte по электронной почте:
.

We hebben verdachte activiteiten waargenomen op Glassdoor van iemand of iemand die uw internet netwerk deelt.
Een momentje geduld totdat, мы узнали, что u daadwerkelijk een persoon bent. Uw bijdrage zal spoedig te zien zijn.
Als u deze melding blijft zien, электронная почта:
om ons te laten weten dat uw проблема zich nog steeds voordoet.

Hemos estado detectando actividad sospechosa tuya o de alguien con quien compare tu red de Internet. Эспера
mientras verificamos que eres una persona real.Tu contenido se mostrará en breve. Si Continúas recibiendo
este mensaje, envía un correo electrónico
a para informarnos de
que tienes problemas.

Hemos estado percibiendo actividad sospechosa de ti o de alguien con quien compare tu red de Internet. Эспера
mientras verificamos que eres una persona real. Tu contenido se mostrará en breve. Si Continúas recibiendo este
mensaje, envía un correo electrónico a
para hacernos saber que
estás teniendo problemas.

Temos Recebido algumas atividades suspeitas de voiceê ou de alguém que esteja usando a mesma rede.Aguarde enquanto
confirmamos que Você é Uma Pessoa de Verdade. Сеу контексто апаресера эм бреве. Caso продолжить Recebendo esta
mensagem, envie um email para
пункт нет
informar sobre o проблема.

Abbiamo notato alcune attività sospette da parte tua o di una persona che condivide la tua rete Internet.
Attendi mentre verifichiamo Che sei una persona reale. Il tuo contenuto verrà visualizzato a breve. Secontini
visualizzare questo messaggio, invia un’e-mail all’indirizzo
per informarci del
проблема.

Пожалуйста, включите куки и перезагрузите страницу.

Это автоматический процесс. Ваш браузер в ближайшее время перенаправит вас на запрошенный контент.

Подождите до 5 секунд…

Перенаправление…

Заводское обозначение: CF-102 / 6a7710045efb1634.

Сколько зарабатывает журналист в России и в мире?

Журналист — представитель профессии, благодаря которой общество узнает о важных событиях дня, недели или года.Представленные материалы, как правило, интерпретируются, сопровождаются глубоким анализом и комментариями экспертов. Без этих людей общество ощутило бы информационный голод. Часто эта работа бывает сложной, стрессовой и опасной.

СМИ имеют значительное влияние на общественное мнение, и многие стремятся подкупить их в своих интересах (это не относится к нейтральным и развлекательным темам). Поэтому то, сколько зарабатывает журналист, напрямую зависит от сферы деятельности и регионов, в которых ему приходится работать.Разница в цифрах будет заметна. «Средняя температура в палате» — такие цифры вы узнаете из нашей статьи.

Ценность профессии для общества

Без журналистики невозможно представить нашу повседневную жизнь. Многие люди начинают свое утро с завтрака и просмотра телевизора или свежих выпусков газет. В течение дня мы также получаем немыслимое количество новостей, которые поступают непосредственно из СМИ или рекламных агентств.

Количество пользователей Интернета уже достигло половины земного шара — 3.5 миллиардов человек. И большинство из них по вечерам листают ленту новостей, что не может не сказаться на том, что названная профессия становится все более востребованной. А сколько зарабатывает журналист, теперь ему интересны не только актерское мастерство, но и будущие специалисты.

С оценкой труда сложнее. Казалось бы, может быть проще: сначала узнать новости, сравнить факты, сделать выводы, красиво преподнести читателю материал. На первый взгляд, этот процесс не требует особых усилий, а некоторые даже считают представителей этой профессии паразитами.Но это только верхушка айсберга. От того, как позиционирует себя эксперт, зависят и реальные результаты его труда в денежном выражении.

Сколько зарабатывают журналисты в России

В России зарплата журналиста сильно различается в зависимости от его местонахождения и формата деятельности. В небольших региональных СМИ средний доход будет в несколько раз меньше, чем в крупных столичных газетах, журналах, теле- и радиостанциях. Кроме того, заработок журналистов в Москве, например, может значительно превышать доходы их коллег в Санкт-Петербурге.Петербург.

Статистика 2017 года гласит, что минимальная зарплата журналиста для городов России равна прожиточному минимуму 8000 рублей. Нижний порог легко преодолевается специалистом, если его материал качественный, новаторский и часто публикуется.

Официальная максимальная зарплата таких журналистов достигает 120 000 рублей. Следовательно, средний доход от журналистики в таких городах, как Москва, Санкт-Петербург, Пермь, Ростов-на-Дону, Уфа, Самара, Казань, Новгород и других составляет 35 000 рублей.

Доходы в различных отраслях журналистики

Одна из самых прибыльных ниш в журналистике — спорт. Заработок спортивных комментаторов превышает доходы репортеров и аналитиков печатных СМИ. На вопрос, сколько зарабатывают спортивные журналисты, однозначно ответить невозможно.

Комментирование событий в спорте — еще более творческая работа, нежели написание статей. Каждое соревнование или матч всегда имеет непредсказуемый ход событий и финал. Гонорар комментатора на телевидении за одно мероприятие начинается от 20 тысяч рублей, детали зависят от его уровня СМИ.На радио средняя оценка работы спортивного журналиста — 10 000 рублей за эфир. Неизвестные комментаторы имеют более скромный доход.

Также самый высокий уровень доходов зафиксирован среди главных редакторов редакций и редакторов отделов. Средняя зарплата по этим вакансиям в Москве составляет 43 900 рублей. Это вершина служебной лестницы для штатного журналиста.

Сколько зарабатывает журналист в США

По данным зарубежных кадровых агентств, за работу журналиста в России работодатели готовы платить в разы больше, чем их зарубежные коллеги.Так, здесь в высших эшелонах журналистики зарплата достигает 60 тысяч долларов в год. В США средняя зарплата специалиста скромнее — 40 000 долларов в год.

Если стартовые авторы в месяц получают около 1 тысячи долларов, а в США эта цифра вдвое выше, то специалисты с большим опытом и известным именем зарабатывают даже 5-7 тысяч долларов. И эта сумма вдвое превышает доход журналистов в изданиях со средней популярностью в Америке.

Как найти внештатного журналиста

В России стало популярным зарабатывать на жизнь фрилансером.Эта тенденция эволюционировала с развитием Интернета и увеличением его влияния на общественное мнение. Работу журналиста-фрилансера тоже можно отнести к фрилансу.

Любой, кто овладел искусством языка, может устроиться на эту должность, обладает аналитическими способностями, творческим взглядом на вещи. Для этого необходимо:

• отождествить себя с предметом, выделить области профиля;
• отбор публикаций, интересующихся готовым материалом;
• для выяснения контактов редакции с сайтов;
• отправить письма с предложениями;
• ждите ответа и приступайте к работе.

Если сколько зарабатывает журналист, у него фиксированный фрейм, то бесплатные авторы получают зарплату в зависимости от уровня публикации, производства, уникальности материала. Журналистов, которые первыми оказываются в гуще событий, также называют стримерами. Они не привязаны к одному работодателю и продают готовый материал по наиболее выгодной для себя цене.

У кого гонорар выше

Наряду с профессией журналиста востребованы и PR-специалисты.Долгое время доход среднего пиарщика был равен доходу высококлассного журналиста. Сейчас это расстояние сокращается, так как рынок перенасыщен неквалифицированным персоналом. Но сколько зарабатывает журналист, все равно меньше зарплаты пиарщика. Поэтому все больше журналистов предпочитают работать в пресс-центрах, а не в редакциях.

p>

Сколько зарабатывает журналист в России и в мире

Журналист — представитель своей профессии, благодаря которой общественность узнает о важных событиях дня, недели или года.Представленные материалы, как правило, интерпретируются, сопровождаются углубленным анализом и комментариями экспертов. Без этих людей общество ощутило бы информационный голод. Часто эта работа бывает сложной, стрессовой и опасной.

СМИ имеют значительное влияние на общественное мнение, и многие стремятся подкупить их в своих интересах (это не относится к нейтральным и развлекательным темам). Поэтому размер заработка журналиста напрямую зависит от сферы деятельности и регионов, в которых ему приходится работать.Разница в цифрах будет заметна. «Средняя температура в палате» — такие цифры вы узнаете из нашей статьи.

Ценность профессии для общества

Без журналистики невозможно представить нашу повседневную жизнь. Многие люди начинают свое утро с завтрака и просмотра телевизора или свежей газеты. В течение дня мы также получаем невероятное количество новостей, которые поступают непосредственно от СМИ или рекламных агентств.

Количество пользователей Интернета уже достигло половины земного шара — 3.5 миллиардов человек. И большинство из них по вечерам листают ленту новостей, что не может не сказаться на том, что профессия становится все более востребованной. А сколько зарабатывает журналист, теперь ему интересны не только актерское мастерство, но и будущие специалисты.

Оценка труда сложнее. Казалось бы, может быть проще: сначала узнать новости, сравнить факты, сделать выводы, красиво преподнести материал читателю. На первый взгляд, этот процесс не требует особых усилий, а некоторые даже считают представителей этой профессии паразитами.Но это только верхушка айсберга. От того, как позиционирует себя специалист, зависят реальные результаты его работы в денежном выражении.

Сколько зарабатывают журналисты в России

В России зарплата журналиста сильно варьируется в зависимости от его местонахождения и формата деятельности. В небольших региональных СМИ средний доход будет в несколько раз меньше, чем в крупных столичных газетах, журналах, на телевидении и радиостанциях. Кроме того, заработок журналистов в Москве, например, может значительно превышать доходы их коллег в Санкт-Петербурге.Петербург.

По статистике 2017 года, минимальная зарплата журналиста в городах России равна прожиточному минимуму — 8 000 рублей. Специалист легко преодолеет нижний порог, если его материал будет качественным, инновационным и часто публикуется.

Официальная максимальная зарплата таких журналистов достигает 120 000 рублей. Следовательно, средний доход от журналистики в таких городах, как Москва, Санкт-Петербург, Пермь, Ростов-на-Дону, Уфа, Самара, Казань, Новгород и других составляет 35 000 рублей.

Доходы в различных отраслях журналистики

Одна из самых прибыльных ниш в журналистике — спорт. Заработок спортивных комментаторов превышает доходы репортеров и аналитиков печатных СМИ. На вопрос, сколько зарабатывают спортивные журналисты, однозначно ответить невозможно.

Комментировать спортивные события — это даже более творческая работа, чем написание статей. Каждое соревнование или матч всегда имеет непредсказуемый ход событий и финал.Гонорар телеведущего за одно мероприятие начинается от 20 тысяч рублей, детали зависят от уровня его освещения в СМИ. На радио средняя оценка работы спортивного журналиста — 10 000 рублей за эфирное время. Неизвестные комментаторы имеют более скромные доходы.

Также самый высокий уровень доходов зафиксирован у главных редакторов изданий и редакторов отделов. Средняя зарплата по этим вакансиям в Москве — 43 900 руб. Это вершина служебной лестницы штатного журналиста.

Сколько зарабатывает журналист в США

По данным зарубежных кадровых агентств, работодатели в России готовы платить за работу журналиста во много раз больше, чем за своих иностранных коллег. Так, здесь в высших эшелонах журналистики зарплата достигает 60 тысяч долларов в год. В США средняя зарплата специалиста скромнее — 40 тысяч долларов в год.

Если начинающие авторы получают около 1 тысячи долларов в месяц, а в США эта цифра вдвое выше, то специалисты с большим опытом и известным именем зарабатывают даже 5-7 тысяч долларов.И эта сумма вдвое превышает доход журналистов в изданиях со средней популярностью в Америке.

Как получить независимого журналиста

В России стало популярным зарабатывать на жизнь фрилансером. Эта тенденция эволюционировала с развитием Интернета и его растущим влиянием на общественное мнение. Работу журналиста-фрилансера тоже можно отнести к фрилансу.

Любой, кто владеет искусством языка, обладает аналитическими способностями, творческим взглядом на вещи, может попробовать занять эту позицию.Для этого:

• определитесь с предметом, выберите соответствующие области;
• отобрать публикации, интересующиеся готовым материалом;
• найти редакционные контакты с сайтов;
• отправить письма с предложениями;
• ждите ответа и приступайте к работе.

Если размер заработка журналиста имеет фиксированные рамки, то бесплатные авторы получают вознаграждение в зависимости от уровня публикации, производства и уникальности материала. Журналистов, которые первыми попадают в гущу событий, еще называют стримерами.Они не привязаны к одному работодателю и продают готовый материал по лучшей для себя цене.

Чей гонорар выше

Наряду с профессией журналиста стали популярны и специалисты по связям с общественностью. Долгое время доход среднего пиарщика был равен доходу известного журналиста. Сейчас это расстояние сокращается, так как рынок перенасыщен неквалифицированным персоналом. Но сколько зарабатывает журналист, все равно меньше зарплаты пиарщика.Поэтому все больше и больше журналистов предпочитают работать в пресс-центрах, а не в отделах новостей.

Сколько зарабатывает журналист в России и в мире

Журналист — представитель профессии, благодаря которой общество узнает о важных событиях дня, недели или года. Представленные материалы обычно интерпретируются, сопровождаются углубленным анализом и комментариями экспертов. Без этих людей общество ощутило бы информационный голод. Часто эта работа бывает сложной, стрессовой и опасной.

СМИ имеют значительное влияние на общественное мнение, и многие стремятся подкупить их в своих интересах (это не относится к нейтральным и развлекательным темам). Поэтому, сколько зарабатывает журналист, зависит от сферы деятельности и регионов, в которых ему приходится работать. Разница в цифрах будет заметна. «Средняя температура в помещении» — такие цифры вы узнаете из нашей статьи.

Ценность профессии для общества

Невозможно представить нашу повседневную жизнь без журналистики.Многие люди начинают свое утро с завтрака и просмотра телешоу или свежих газетных выпусков. В течение дня мы также получаем невероятное количество новостей, которые поступают непосредственно от СМИ или рекламных агентств.

Количество пользователей Интернета уже достигло половины земного шара — 3,5 миллиарда человек. И большинство из них по вечерам листают ленту новостей, что не может не сказаться на том, что названная профессия становится все более востребованной. А сколько зарабатывает журналист, сейчас его интересуют не только существующие, но и будущие специалисты.

Оценка труда сложнее. Казалось бы, может быть проще: сначала узнать новости, сравнить факты, сделать выводы, красиво преподнести читателю материал. На первый взгляд, этот процесс не требует особых усилий, а кто-то даже считает представителей этой профессии паразитами. Но это только верхушка айсберга. Реальные результаты его работы в денежном выражении зависят от того, как позиционирует себя специалист.

Сколько зарабатывают журналисты в России

В России зарплата журналиста сильно различается в зависимости от его местонахождения и формата деятельности.В небольших региональных СМИ средний доход будет в несколько раз ниже, чем в крупных столичных газетах, журналах, на телевидении и радиостанциях. К тому же, например, заработок журналистов в Москве может значительно превышать доходы их коллег в Санкт-Петербурге.

Статистика 2017 года говорит о том, что минимальная зарплата журналиста в городах России равна прожиточному минимуму — 8 000 рублей. Нижний порог специалист легко преодолевает, если его материал качественный, новаторский и часто публикуется.

Официальная максимальная зарплата таких журналистов достигает 120 000 рублей. Следовательно, средний доход от журналистики в таких городах, как Москва, Санкт-Петербург, Пермь, Ростов-на-Дону, Уфа, Самара, Казань, Новгород и других составляет 35 000 рублей.

Доходы в различных сферах журналистики

Одна из самых прибыльных ниш в журналистике — спорт. Заработки спортивных комментаторов выше, чем у журналистов и аналитиков. На вопрос, сколько зарабатывают спортивные журналисты, однозначно ответить невозможно.

Комментировать спортивные события еще более творчески, чем писать статьи. Каждое соревнование или матч всегда имеют непредсказуемый ход событий и финал. Гонорар комментатора на телевидении за одно мероприятие начинается от 20 тысяч рублей, детали зависят от уровня его СМИ. На радио средний рейтинг спортивного журналиста — 10 тысяч рублей за передачу. Неизвестные комментаторы имеют более скромные доходы.

Также самый высокий уровень доходов зафиксирован среди главных редакторов изданий и редакторов отделов.Средняя зарплата на этих вакансиях в Москве — 43 900 рублей. Это вершина карьерной лестницы для штатного журналиста.

Сколько зарабатывает журналист в США

По данным зарубежных кадровых агентств, работодатели в России готовы платить за работу журналиста в несколько раз больше, чем их зарубежные коллеги. Так, здесь, в высших эшелонах журналистики, зарплата достигает 60 тысяч долларов в год. В США средняя зарплата специалиста скромнее — 40 тысяч долларов в год.

Если начинающие авторы получают около 1 тысячи долларов в месяц, а в США эта цифра вдвое выше, то специалисты с большим опытом и известным именем зарабатывают даже 5-7 тысяч долларов. И эта сумма вдвое превышает доход журналистов в изданиях со средней популярностью в Америке.

Как получить независимого журналиста

В России стало популярным зарабатывать на жизнь фрилансером. Эта тенденция эволюционировала с развитием Интернета и его растущим влиянием на общественное мнение.Фрилансерскую работу тоже можно отнести к фрилансу.

Любой, кто владеет искусством языка, обладает аналитическими способностями, творческим взглядом на вещи, может попробовать устроиться на работу. Для этого:

• определиться с темой, выделить профильные области;
• отбор публикаций, интересующихся готовым материалом;
• узнать контакты редакции с сайтов;
• отправить письма с предложениями;
• ждите ответа и приступайте к работе.

Если размер заработка журналиста имеет фиксированные рамки, то бесплатные авторы получают зарплату в зависимости от уровня публикации, производства и уникальности материала.Журналистов, которые первыми попадают в гущу событий, также называют стримерами. Они не привязаны к одному работодателю и продают готовый материал по лучшей для себя цене.

Журналистов, сражавшихся с Путиным и Дутерте, получили Нобелевскую премию мира 2021 года

• Комитет заявляет, что свобода слова находится под угрозой во всем мире
• Муратов посвящает премию убитым коллегам
• Ресса: «Быть ​​журналистом никогда не было так сложно»

ОСЛО / МОСКВА / МАНИЛА, 8 октября (Рейтер) — Журналисты Мария Ресса и Дмитрий Муратов, которые выдержали гнев лидеров Филиппин и России, чтобы разоблачить коррупцию и ненадлежащее управление, получили в пятницу Нобелевскую премию мира в поддержку свобода слова подвергается критике во всем мире.

Эти двое были награждены «за мужественную борьбу за свободу слова» в своих странах, заявила на пресс-конференции председатель Норвежского Нобелевского комитета Берит Рейсс-Андерсен.

«В то же время они являются представителями всех журналистов, которые отстаивают этот идеал в мире, в котором демократия и свобода прессы сталкиваются со все более неблагоприятными условиями», — добавила она. «Свободная, независимая и основанная на фактах журналистика служит защите от злоупотребления властью, лжи и военной пропаганды.«

Муратов посвятил свою награду шести сотрудникам своей« Новой газеты », убитым за разоблачение нарушений прав человека и коррупции.

« Игорь Домников, Юрий Щекочихин, Анна Политковская, Стас Маркелов, Анастасия Бабурова, Наташа Эстемирова — это люди, получившие сегодня Нобелевскую премию », — сказал Муратов, назвав имена убитых репортеров и активистов, чьи портреты висят в штаб-квартире газеты в Москве.

В интервью агентству Reuters в Маниле Ресса назвал премию« глобальной. признание роли журналиста в ремонте, исправлении нашего сломанного мира «.

«Быть ​​журналистом никогда не было так сложно, как сегодня», — сказала Ресса, ветеран-журналист с 35-летним стажем. следственный веб-сайт.

«Вы действительно не знаете, кто вы, пока вас не заставят бороться за это». L4N2R42EI

ПЕРВАЯ ДЛЯ ЖУРНАЛИСТОВ ЗА 86 ЛЕТ

Премия является первой Нобелевской премией мира для журналистов с тех пор, как немец Карл фон Осицкий получил ее в 1935 году за разоблачение секретной послевоенной программы перевооружения своей страны.

59-летний Муратов — первый россиянин, получивший премию мира со времен советского лидера Михаила Горбачева в 1990 году. Сам Горбачев долгое время был связан с газетой Муратова, пожертвовав часть своей Нобелевской премии, чтобы помочь ей создать ее на раннем этапе публикации. -Советские времена, когда россияне ждали новых свобод.

Ресса, 58 лет, является первым индивидуальным лауреатом Нобелевской премии в любой области из Филиппин. Компания Rappler, соучредителем которой она является в 2012 году, стала известной благодаря журналистским расследованиям, в том числе крупным убийствам во время полицейской кампании против наркотиков.

В августе суд Филиппин отклонил дело о клевете против Рессы, одного из нескольких исков, поданных против журналистки, которая утверждает, что она стала объектом преследования из-за критических репортажей ее новостного сайта о президенте Родриго Дутерте.

Она была одним из нескольких журналистов, названных журналом Time Человеком года в 2018 году за борьбу с запугиванием СМИ, и ее юридические баталии вызвали обеспокоенность международного сообщества по поводу преследований СМИ на Филиппинах, стране, которая когда-то считалась знаменосцем свободы прессы. в Азии.

Комбинированное изображение показывает, как генеральный директор и исполнительный редактор Rappler Мария Ресса выступает на мероприятии, на котором присутствовали студенты-юристы в Юридическом колледже Университета Филиппин в Кесон-Сити, Метро Манила, Филиппины, 12 марта 2019 г. (слева) и российское следствие. Главный редактор «Новой газеты» Дмитрий Муратов выступает в Москве, Россия, 7 октября 2013 года. REUTERS / Элоиза Лопес (слева) / Евгений Фельдман НИКАКИХ ПРОДАЖ. НЕТ АРХИВА.

Подробнее

В Москве Надежда Прусенкова, журналист «Новой газеты», сказала Рейтер, что сотрудники были удивлены и обрадованы.

«Мы в шоке. Мы не знали», — сказала Прусенкова. «Конечно, мы счастливы, и это действительно здорово».

В последние годы российские журналисты сталкиваются с трудностями, поскольку многие из них вынуждены регистрироваться в качестве агентов иностранных государств, что вызывает официальную документацию и общественное неуважение.

«Мы воспользуемся этой премией в интересах российской журналистики, которую (власти) теперь пытаются подавить», — сказал Муратов журналистскому сайту Podyom.«Мы постараемся помочь людям, которых признали агентами, с которыми сейчас обращаются как с грязью и изгоняют из страны».

SPOTLIGHT

Рейсс-Андерсен сказал, что Нобелевский комитет намеревался вручить награду, чтобы сообщить о важности строгой журналистики в то время, когда технологии сделали распространение лжи проще, чем когда-либо.

«Мы обнаруживаем, что людьми манипулирует пресса, и … высококачественная журналистика, основанная на фактах, на самом деле становится все более и более ограниченной», — сказала она Рейтер.

Это также был способ пролить свет на трудные ситуации для журналистов, особенно под руководством в России и на Филиппинах, добавила она.

«У меня нет понимания ни Дутерте, ни Путина. Но они обнаружат, что внимание направлено на их страны и на то, где им придется защищать нынешнюю ситуацию, и мне любопытно, как они ответят «, — сказал Рейсс-Андерсен Рейтер.

Кремль поздравил Муратова.

«Он упорно работает в соответствии со своими идеалами, он предан им, он талантлив, он храбрый», — сказал пресс-секретарь Дмитрий Песков. подробнее

Премия придаст обоим журналистам большую международную известность и может вдохновить новое поколение журналистов, — сказал Дэн Смит, директор Стокгольмского международного института исследования проблем мира.

«Обычно мы ожидаем, что большая видимость на самом деле означает большую защиту прав и безопасность соответствующих лиц», — сказал он Рейтер.

Нобелевская премия мира будет вручена 10 декабря, в годовщину смерти шведского промышленника Альфреда Нобеля, учредившего награду в своем завещании 1895 года.

Дополнительные репортажи Виктории Клести и Норы Були в Осло, Карен Лема в Маниле, Эндрю Осборна, Тома Балмфорта и Глеба Столярова в Москве, Эммы Фарге в Женеве, сценарий Гладис Фуш и Терье Сольсвик; Под редакцией Питера Граффа

Наши стандарты: принципы доверия Thomson Reuters.

Рынок медийных вакансий в России: политические и технологические вызовы

Головной офис ИД «Коммерсантъ» в Москве.(кредит)

20 мая 2019 года весь политический отдел ИД «Коммерсантъ», в том числе я (заместитель главного редактора) и спецкор Анна Пушкарская, заявили, что мы подали прошение об отставке. Этот шаг был нашим протестом против увольнения заместителя руководителя политуправления Максима Иванова и специального корреспондента Ивана Сафронова, что мы все сочли несправедливым.

Руководство издательства обвинило Иванова и Сафронова в нарушении редакционных стандартов в статье, в которой утверждалось, что спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко собирается перейти на другую работу.С моральной точки зрения, наше решение коллективно бросить курить казалось самым очевидным. Однако с точки зрения наших карьерных перспектив это казалось сплошным безумием.

В 2019 году ИД «Коммерсантъ» по-прежнему входило в число лидеров российского медиарынка. Корреспондент «Коммерсантъ » — престижная работа. Несмотря на то, что сочетание политического давления и рыночного спроса на квалифицированных журналистов привело к постоянному оттоку журналистов, он все равно компенсировался стажерами — в каждом отделе было несколько из них, ожидающих открытия вакансий.Ни о каком расширении штата не могло быть и речи; на самом деле ходили слухи, что сокращения не исключены. Остальные участники «большой тройки» — «Коммерсантъ », «Ведомостей» и РБК — оказались не лучше — на самом деле, там ситуация была еще хуже.

Перед тем, как мы подали прошение об отставке, мои коллеги приходили ко мне, чтобы обсудить свое будущее. Они были уверены, что бросят курить, но серьезно сомневались в том, что их ждет впереди. Практически для всех моих младших коллег «Коммерсантъ» было первой работой, и у них не было опыта в приеме на работу.Однако они были знакомы с опытом коллег, потерявших работу и вынужденных долго ждать новых предложений. Тем не менее, были случаи, когда квалифицированные журналисты могли найти новую работу практически в кратчайшие сроки. Я пытался сосредоточить внимание коллег на положительных историях трудоустройства и убедить их, что все будет хорошо. Спустя несколько месяцев можно сделать некоторые выводы.

Практически каждый, кто хотел найти работу, нашел ее.И работа была неплохой. Двое из моих бывших коллег в настоящее время работают в Ведомостях (ведущее экономическое издание России), два в информационном агентстве Интерфакс, два в Новой газете , один в Forbes и третий в правозащитной организации Team 29. Пара других все еще находится в процессе переговоров с потенциальными работодателями. Никто не должен был отказываться от своих профессиональных интересов, кто-то даже получил зарплату, кто-то немного потерял. Мои коллеги до сих пор скучают по тому времени, когда мы все вместе работали, но никто не остался без работы.Каждому из них поступило не менее трех-четырех предложений, а некоторым даже поступило целых дюжины.

Рынок вакансий для журналистов с 2000 г.

Опыт бывших сотрудников политического отдела «Коммерсантъ » позволяет оценить текущую ситуацию на рынке труда российских СМИ. По меркам 2000-х, рынок качественных медиа находится в катастрофическом состоянии: журналистов много, работы мало. Первый фактор — политическое давление правительства.Он начался еще в начале 2000-х годов с разрушения холдинга «Медиа-Мост», а с 2012 года превратился в лобовую атаку. Для тележурналистов это означало, что они либо играли по правилам контролируемых государством национальных каналов, либо вообще были исключены из тележурналистики. Некоторые присоединились к небольшому частному телеканалу TV Rain, некоторые предпочли развлекательное телевидение, а другие решили радикально изменить свою профессиональную деятельность.

После массовых протестов зимой-весной 2011–2012 годов и начала третьего срока Владимира Путина правительство усилило давление на радио, печатную прессу и, что нововведение, онлайн-СМИ.События, произошедшие с медиахолдингом «Рамблер», в который входят, в частности, интернет-издания, такие как lenta.ru и gazeta.ru, являются графическими иллюстрациями. Новое руководство, вступившее в должность в 2013-2014 годах, приступило к перестановке кадров, и впоследствии редакционные концепции и содержание были изменены. Обе площадки по-прежнему поддерживали высокий уровень посещаемости, но их вряд ли можно назвать качественными публикациями, потому что по сути они обменяли качество на лояльность. Также следует отметить, что ej.ru ( Ежедневный журнал) и grani.ru были заблокированы в 2014 году и с тех пор остаются недоступными в России.

Политическое давление усугубляется постоянным сокращением рекламных бюджетов, начавшимся после финансового кризиса 2008 года. Особенно сильно пострадала печатная пресса. В 2008 г. в ежедневной газете «Коммерсантъ» и «» было 24 страницы, а в 2019 г. — всего 19. Нет никаких оснований ожидать, что размер увеличится. Похудели и другие газеты.

Рекламный кризис практически уничтожил еженедельные журналы. За последнее десятилетие перестали существовать такие новостные еженедельники, как Власть и Деньги (оба принадлежали ИД «Коммерсантъ»), Большой Город , Российский Newsweek и Секрет фирмы . Русский репортер издается нерегулярно. Печатные версии Афиша и The New Times также пришлось закрыть. Все это привело к сокращению рынка труда в высококачественных СМИ.

Где искать вакансии?

Однако вышесказанное не означает, что журналисты, потерявшие работу, обречены на безработицу. Опыт моих коллег из политического отдела «Коммерсантъ » указывает на несколько ниш. Одна из них — это сфера работы по связям с общественностью, например, в пресс-службах государственных органов или государственных компаний, или в аналогичных отделах НПО или общественных организаций (которые так или иначе связаны с правительством).

Конечно, некоторые из этих областей не совсем журналистика, а скорее сочетание средств массовой информации и бюрократических методов. Но, по крайней мере, есть вакансии, и немаловажно, что зарплаты могут быть примерно на 30 процентов выше, чем в Коммерсант, или другом негосударственном медиахолдинге. Также следует отметить, что загруженность этих агентств и компаний существенно ниже, чем у СМИ.

Журналистов, освещающих политику, нередко нанимают для участия в избирательных кампаниях, которых привлекает их писательское мастерство.Спрос есть всегда, а оплата щедрая, особенно по сравнению с обычной работой в СМИ. Выборы предлагают только временную работу, но если кому-то удастся присоединиться к команде кампании, он или она могут рассчитывать на стабильный контракт. Конечно, российские избирательные кампании обычно следуют модели, сложившейся пару десятилетий назад, в том смысле, что они полагаются на неформальные и непрозрачные платежи («фонды подтасовки»). Официальные платежи случаются редко, что порождает определенные риски.

Еще один потенциальный работодатель, постоянно ищущий новых сотрудников, — это государственные информационные агентства, такие как ИТАР-ТАСС или РИА Новости, а также СМИ, связанные с государством.

За последнее десятилетие правительство постоянно инвестировало в СМИ. Если в начале 2000-х правительственные СМИ не могли конкурировать с частными СМИ, сегодня они вполне способны привлечь тех, кто работает в частных изданиях.

Это касается не только журналистов, но и топ-менеджеров. Еще в 2012 году сменилось руководство ИТАР-ТАСС. Новый глава информационного агентства Сергей Михайлов взялся кардинально переставить команду и искал квалифицированных журналистов по адресу «Коммерсантъ ».К конкурсу журналистских кадров подключилось руководство РИА Новости во главе со Светланой Миронюк. На тот момент ИТАР-ТАСС и РИА-Новости совместными усилиями переманили более десятка высококвалифицированных сотрудников из «Коммерсантъ », четверо из которых были руководителями отделов. Этому способствовало то обстоятельство, что после уличных акций протеста 2011–2012 годов редакционная политика «Коммерсантъ» подверглась значительному давлению.

Журналист, желающий расширить круг своих поисков работы, может искать работу в пресс-службах или в отделах по связям с общественностью компаний.Это отнюдь не новое явление, такие вакансии были всегда. Специализированные отделы Большой тройки обычно обновляются примерно наполовину каждые два-три года. Журналистов, заработавших репутацию в определенной области и установивших хорошие связи, часто уводят те же бизнес-компании, деятельность которых они раньше освещали.

Подводя итог, можно сказать, что, хотя для репортеров, которые заботятся о журналистике и привержены работе в высококачественных СМИ, не хватает работы, для тех, кто не против пойти на компромисс со своими принципами или профессиональными амбициями, работы предостаточно.

Редакция РИА Новости. (кредит)

Рынок вакансий в СМИ в 2019 году

Сцена медиарынка 2019 года сложна и не может быть сведена только к возможностям работы в (высококачественных) СМИ или государственных СМИ и отделах по связям с общественностью, будь то в государственном или частном секторе.

Одним из результатов продолжающейся технологической революции является быстрое разрушение монополии СМИ на производство и доставку контента.В свою очередь, это существенно влияет на рынок вакансий в СМИ. Приведенная ниже динамика не обязательно является объективным анализом, но она дает общее представление о событиях в этой области за последние два десятилетия.

В конце 1990-х годов только юридически зарегистрированные СМИ могли получать и распространять информацию, представляющую ценность для потребителей. По сути, у зрителей был выбор между чтением Ъ или Известий , просмотром ОРТ (ныне Первый канал) или НТВ, выбором радиостанции по своему выбору или покупкой еженедельников Власть или Итог i в газетных киосках.Других способов получить актуальную новостную информацию просто не было. Интернет-публикации только зарождались ( polit.ru в 1998 году; vesti.ru и gazeta.ru в 1999 году), но они были больше похожи на клубы для элитных читателей, чем на полноценные СМИ. Наиболее известные интернет-источники выпускали так называемый kompromat ( kogot.ru и т. Д.) И форумы узких кругов.

Производство печатных СМИ требует большого пространства для столов журналистов, оборудованных компьютерными сетями и другими технологическими инструментами.Другие незаменимые производственные элементы включают типографию, контракты с дистрибьюторами и рекламу (через телевидение). Это само по себе сделало запуск нового медиа-бизнеса дорогостоящим и трудным делом. Тем не менее, новые издания появлялись регулярно, и рынок печатных СМИ выглядел не слишком насыщенным.

Общая картина оставалась в основном неизменной до 2004 года, главное отличие состояло в том, что, во-первых, выбор между национальными телеканалами стал практически бессмысленным: к концу первого срока Путина Кремль взял под свой контроль все четыре общенациональных канала, которые предлагали новостное освещение. и, во-вторых, появились полноценные онлайн-СМИ, которые стремились играть на том же поле, что и «традиционные» СМИ, опираясь на быстрые операции как на свое очевидное преимущество.

Потребитель, однако, в целом больше доверял печатным СМИ, в то время как онлайн-СМИ не воспринимались всерьез. Журналисты, независимо от того, в каком конкретном издании они работали, также имели монополию задавать вопросы и публиковать ответы или отказываться отвечать (кто и как использовал эту привилегию — это отдельная тема).

Получив полный контроль над политическим процессом и крупнейшей аудиторией СМИ (телевидение), Кремль не стремился (за исключением моментов серьезных кризисов) контролировать редакционную линию неправительственных или неприсоединившихся СМИ.Примерно в то же время была введена новая практика: журналистские пулы были организованы вокруг наиболее важных властных институтов, а доступ к информации «из первых рук» стал ограничиваться членами пула. Эта практика использовалась как все еще относительно мягкий способ ограничения редакционной политики.

В те же годы блогосфера начала формироваться на платформе LiveJournal. В 2009 году печатная пресса начала заметно сокращаться, в то время как онлайн / интернет-СМИ росли — например, тогдашний президент Дмитрий Медведев опубликовал свою программную статью «Россия, вперед!» в газете.ru . По мере того как блогосфера набирала обороты, блоги из веселого времяпрепровождения превратились в уважаемое занятие. Аудитория самых популярных онлайн-авторов достигла того же уровня, что и у некоторых печатных СМИ второго уровня.

2011–2014 гг. Ознаменовался прорывом, когда практически все печатные СМИ бросились развивать собственные онлайн-ресурсы. Хотя онлайн-версии печатного контента были доступны еще в начале 2000-х годов, именно в начале 2010-х сотрудники печатных СМИ начали выпускать оригинальные онлайн-продукты и конкурировать за аудиторию с существующими онлайн-изданиями.

В ответ на массовые протесты 2011–2012 годов российское правительство усилило давление (в основном косвенным, манипулятивным) на негосударственные СМИ, которые раньше были относительно свободны в проведении собственной редакционной политики. Продвинутые потребители все больше полагались на блогосферу в поисках новостей, которые они больше не могли найти в традиционных СМИ. Блогосфера развивалась как исчерпывающий источник новостей, очевидным недостатком которого было появление фейковых новостей, преднамеренных или нет.

Журналисты были среди пионеров блогосферы с самого начала, но именно в начале 2010-х многие из них начали делиться через новые СМИ информацией и анализами, которые могли быть сочтены политически небезопасными для публикации в печатных СМИ, где они были. заняты.

Примерно в то же время сами ньюсмейкеры также изучали блогосферу, стремясь выйти на широкую публику (хотя такие попытки редко бывали успешными). В 2016-17 годах каналы Telegram нанесли последний удар по монополии основных СМИ на распространение контента.

2019: «Supernova Media»

В 2019 году те, кто интересуется политическими и социальными событиями и ищет альтернативные негосударственные источники, могут обойтись без традиционных периодических изданий, будь то бумажные или онлайн-издания. [Согласно недавнему подробному исследованию Левада-центра, около трети россиян смотрят видеоблогеров не реже одного раза в неделю; среди россиян до 25 лет этот округ достигает двух третей. Семь процентов смотрят их ежедневно; среди лиц моложе 25 лет этот округ составляет 19 процентов.-Ред.].

Все, что нужно, — это настроить свои социальные сети и «настроиться» на нужную информацию. Между тем значительная часть контента по-прежнему создается «высококачественными» СМИ, но сегодняшнего потребителя, будь то в России или где-либо еще, на самом деле не волнует первоисточник — имена журналистов или блоггеров часто имеют большее значение. чем к каким публикациям они принадлежат.

Издания «Большой тройки», а также некоторые другие СМИ, которые по-прежнему придерживаются собственных редакционных линий, по-прежнему предлагают возможности для профессиональной карьеры и самореализации.Тем не менее, сегодня, чтобы производить или распространять информацию или мнение (особенно последнее), больше не нужно быть журналистом, связанным с крупным СМИ. Аналогичным образом, в начале 90-х годов для того, чтобы стать журналистом, не требовалось специального журналистского образования.

Более того, сегодня можно создать собственный проект или запустить новую точку, не связанную с устаревшими форматами. Человек может создать канал в Telegram или YouTube, который быстро наберет значительное количество подписчиков и станет достаточно известным.Технологические навыки и инвестиционные ресурсы вряд ли представляют собой проблему. Конечно, ни один новый проект не гарантирует немедленного финансового успеха, но нет никакого смысла и в том, что те, кто выбирает журналистику любого формата, рискуют проголодаться. Это новое явление можно назвать «сверхновыми медиа», чтобы отличить их от «новых медиа», то есть интернет-площадок, появившихся в первой половине 2000-х годов. Среда сверхновой звезды имеет свои преимущества и недостатки:

1. Их относительно легко запустить.Производственные мощности, необходимые для ежедневной работы в 1999 году, в 2019 году просто не понадобятся. Стоимость запуска медиа-«стартапа» в 2019 году в несколько раз ниже, чем это было 10-20 лет назад. Еще в 1995 году, когда группа журналистов покинула Коммерсант , чтобы создать свой собственный еженедельник Эксперт, , который в основном был посвящен экономической тематике, и нашла инвестора, желающего профинансировать свой проект, это выглядело как уникальный опыт. В наши дни такое предприятие было бы намного проще. Обратной стороной, однако, является финансовая нестабильность средств массовой информации сверхновых; За исключением грантов, похоже, не существует безопасных бизнес-моделей.

2. Подобные медиапроекты более устойчивы к политическому давлению, чем крупномасштабные медиахолдинги (особенно если политическое освещение не было изначальной целью при запуске проекта сверхновой). СМИ Supernova обычно остаются вне механизмов государственного контроля, созданных в начале 2000-х годов. Конечно, правительство тоже стремится контролировать их, но они, как правило, не попадают под давление во время запуска.

Риски, связанные с работой СМИ более ранних поколений, если они освещали деликатные темы, менее актуальны для средств массовой информации сверхновых.Такие риски связаны с распространением или дисциплинарными мерами, налагаемыми Роскомнадзором, государственным органом, отвечающим за надзор за работой СМИ, или давлением со стороны рекламодателей (неформальные ограничения доступа к рекламному рынку или полное прекращение размещения рекламы были обычным инструментом, используемым в Россия против нежелательных СМИ), или через богатых собственников, для которых СМИ — непрофильный и проблемный актив (например, Алишер Усманов, владелец издательского дома «Коммерсантъ»).Носители Supernova более гибкие: они не имеют ограничений формата, которые были практически обязательными для носителей предыдущего поколения. Такие издания, как Коммерсант , Ведомостей, или РБК (все три имеют упор на бизнес и экономику), должны поддерживать имидж респектабельных, мейнстримных изданий. По крайней мере, им пришлось, потому что в последние годы они имели тенденцию уходить от таких ограничений и экспериментировать с другими форматами. СМИ Supernova могут формировать свои форматы с нуля, руководствуясь сегодняшними или даже завтрашними потребностями аудитории.Они также набирают свою аудиторию с нуля, и им не нужно беспокоиться о сохранении тех, которые у них уже есть. Обратной стороной является искушение использовать провокационный или сенсационный стиль и выбор освещения невкусной темы.

3. Для нового поколения журналистов, работающих в supernova media, это не менее привлекательно, чем работа в крупных медиахолдингах. Он может быть даже более престижным, поскольку открывает возможности для более быстрой самореализации и реализации личных амбиций.Я неоднократно наблюдал, как молодые журналисты выбирают медийный «стартап» вместо работы в крупном медиахолдинге. Одна из причин заключается в том, что крупные холдинги громоздки с точки зрения выбора форматов. В результате, когда молодой журналист сталкивается с выбором между маркетингом в социальных сетях (SMM) или написанием материалов для традиционных СМИ, он или она склонны выбирать первое, потому что оно более «продвинутое» и просто более интересное. Обратной стороной является общее снижение журналистских стандартов.

Трудно сказать, окажет ли появление сверхновых медиа долговременное влияние на рынок труда в СМИ. Возможно, продолжающийся экономический спад и ужесточение государственного контроля радикально выжигают пространство, в котором в настоящее время действуют сверхновые СМИ, и это приведет к реальной безработице среди журналистов. Но не исключено и то, что дальнейшее разрушение монополии на производство и распространение новостей сделает правительственные ограничения неуместными, тем самым создавая возможности присоединиться к медиа-сфере для всех, кто интересуется журналистикой.

Глеб Черкасов, журналист, до недавнего времени бывший заместитель главного редактора ИД «Коммерсантъ».

Сколько зарабатывают репортеры?

На какую зарплату вы можете рассчитывать как журналист? Если вы хоть какое-то время занимались новостным бизнесом, вы, вероятно, слышали, как репортер сказал следующее: «Не занимайтесь журналистикой, чтобы разбогатеть. Этого никогда не произойдет.«По большому счету, это правда. Конечно, есть и другие профессии (например, финансы, юриспруденция и медицина), в которых в среднем платят намного лучше, чем в журналистике.

Но если вам посчастливится получить и сохранить работу в нынешних условиях, вы можете прилично зарабатывать на жизнь печатной, сетевой или тележурналистикой. Сколько вы зарабатываете, будет зависеть от того, на каком медиа-рынке вы работаете, от вашей конкретной работы и вашего опыта.

Фактором, усложняющим эту дискуссию, являются экономические потрясения, поразившие новостной бизнес.Многие газеты испытывают финансовые затруднения и были вынуждены уволить журналистов, поэтому, по крайней мере, в течение следующих нескольких лет зарплаты, вероятно, останутся на прежнем уровне или даже упадут.

Средняя заработная плата журналиста

Бюро статистики труда США (BLS) сообщает об оценке средней заработной платы в 37 820 долларов в год и почасовой оплаты труда в 18,18 долларов по состоянию на май 2016 года для тех, кто относится к категории репортеров и корреспондентов. Средняя годовая заработная плата увеличивается до чуть менее 50 000 долларов.

Грубо говоря, репортеры небольших газет могут рассчитывать на заработок от 20 000 до 30 000 долларов; в газетах среднего размера — от 35 000 до 55 000 долларов; а в крупных газетах — 60 000 долларов и выше. Редакторы зарабатывают немного больше. Новостные веб-сайты, в зависимости от их размера, будут примерно такими же, как и газеты.

Трансляция

В нижней части шкалы заработной платы начинающие тележурналисты зарабатывают примерно столько же, сколько начинающие репортеры газет. Но на крупных медиарынках зарплаты тележурналистов и телеведущих стремительно растут.Репортеры на станциях в крупных городах могут зарабатывать шестизначные суммы, а ведущие на крупных медиарынках могут зарабатывать 1 миллион долларов или более в год. Согласно статистике BLS, это увеличивает их среднегодовую заработную плату до 57380 долларов в 2016 году.

Крупные рынки СМИ и более мелкие

В новостном бизнесе это факт, что репортеры, работающие в крупных газетах на крупных медиарынках, зарабатывают больше, чем репортеры, работающие в более мелких газетах на более мелких рынках. Таким образом, репортер, работающий в The New York Times , скорее всего, получит домой большую зарплату, чем репортер в Milwaukee Journal-Sentinel.

Это имеет смысл. Конкуренция за работу в крупных газетах в крупных городах более ожесточенная, чем за газеты в небольших городах. Как правило, крупнейшие газеты нанимают людей с многолетним опытом, которые ожидают, что им будут платить больше, чем новичку.

И не забывайте — в таком городе, как Чикаго или Бостон, жить дороже, чем, скажем, в Дабьюке, и это еще одна причина, по которой более крупные газеты, как правило, платят больше. Разница, как видно из отчета BLS, заключается в том, что средняя заработная плата в пригородах юго-востока Айовы составляет лишь около 40 процентов от того, что репортер получил бы в Нью-Йорке или Вашингтоне.

Редакторы против репортеров

В то время как репортеры славятся тем, что их подписи в газете, редакторы обычно зарабатывают больше денег. И чем выше звание редактора, тем больше ему будут платить. Главный редактор сделает больше, чем городской редактор. По данным BLS, средняя заработная плата редакторов газет и периодических изданий по состоянию на 2016 год составляла 64 220 долларов в год.

очков опыта

Само собой разумеется, что чем больше у кого-то опыта в какой-либо области, тем больше им, вероятно, будут платить.Это верно и в журналистике, хотя бывают и исключения. Молодой репортер, который ежедневно всего за несколько лет переходит из газет в маленьком городке в большой, часто зарабатывает больше, чем репортер с 20-летним опытом, который все еще работает в маленькой газете.

.